Джошуа Купер Рамо - Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости - как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху

После пандемии Эболы 2014–15 годов, вновь вернувшись к проблеме заражения смертельными заболеваниями, Билл Гейтс переосмыслил ее причины в контексте развития комуникаций и систем Гейтлэнда в сегодняшних неспокойных условиях. «Существует большая вероятность того, что эпидемия существенно более опасных инфекционных заболеваний может наступить в течение ближайших 20 лет», – писал он. «На самом деле, из всех причин, которые могли бы вызвать смерть более 10 миллионов человек во всем мире, это могла бы быть эпидемия, являющаяся следствием как естественных причин, так и биотерроризма». Это является ценой формирования быстроразвивающегося, взаимосвязанного мира. Это же следует и из высказывания Пола Вирильо о том, что если самолеты являются причиной авиакатастроф, то сети будут вызывать сетевые аварии. Частью того, что привело к успеху в противодействии распространения эпидемии Эбола, было то, что ответ действительно основан на построении «ворот», а не стен. Функцию этих «ворот» выполнили протоколы для биологического воздействия, оказания медицинской помощи, мониторинга эпидемии, с оперативным применением вертолетов поддержки, помощи и разума. «Ворота», установленные вокруг пандемии Эбола, были ее решением. Если бы она просто была изолирована, она бы возросла, мутировала и, наконец, проявилась бы в еще более опасной форме. Мир, восприимчивый к заражению, как утверждает Гейтс, нуждается и ощущает нехватку в увеличении числа «ворот». (Было бы правильным, на мой взгляд, сделать паузу и дважды задуматься о счастливом совпадении и необычности того факта, что самый богатый гражданин эпохи Гейтлэнда носит фамилию Гейтс (Gates – ворота). Как и Рокфеллер (Rockefeller – вальщик камней) – самый богатый человек эпохи столетней давности, связанной с нефтяной добычей из скальных пород.)

В течение многих десятилетий после 1929 года, когда финансовый кризис вызвал глобальную депрессию исторической важности, экономисты и политики обсуждали, что же произошло и что пошло не так. Что же было упущено? Мир был приведен в движение экономической системой, созданной для ускорения, но политики и банкиры забыли установить тормоза. Они пытались запустить промышленный двигатель в противовес задыхающимся политическим структурам. Базовые механизмы регулировки – выпускные клапаны финансового или валютного давления – были еще не изобретены, или не усовершенствованы, или не установлены. В ближайшие же годы мы почувствовали, как стало тяжело дышать в атмосфере финансового кризиса, и испугались, спасаясь бегством от наступающих волн военной или социальной эпидемии, которая неожиданно накрывала нас – что, по вашему мнению, могло стать наиболее вероятной причиной этого? Это был провал ситемы ограничений – «ворот». Слишком их было мало в некоторых местах, слишком много в других.

Запомните эту неотступную, преследующую нас постоянную угрозу нашего времени. В любой момент мы можем столкнуться с вопросами войны и мира. Мы все, так же как те бедные мелианские граждане. Испытание может наступить в любой момент. И колебание где-нибудь в системе может покачнуть или даже сломать все здание. Сегодня у нас нет никакой генеральной теории системы ограничений и контроля «ворот», нет идей сохранения баланса ситуаций внутри и снаружи. Любой может обнаружить, что наши системы полны несоответствий и лазеек. Отныне у нас должно быть больше «ворот». «В сложной системе, – написали о нашем сложном мире компьютерные исследователи FX Линдер и Сандро Гэйкен, – нет каких-то критически важных ворот. Все является воротами». Только сохраняя в нашем сознании эту концепцию, мы можем приступать к разработке нового подхода к нашей безопасности.

В которой ворота, управляемые нашими новыми инстинктами , становятся однажды инструментом процветания и выживания.

Одним из выдающихся китайских внешнеполитических деятелей прошлого века являлся человек по имени Хуан Хуа, доброжелательный ко всем и пользующийся взаимностью, живший с 1913 по 2010 год. Его судьба была связана с периодом драматических перемен в мировой роли Китая. Он родился во времена практически полного национального краха и скончался тогда, когда его страна столкнулась с проблемами адаптации в быстро меняющемся мире. Хуан был, в некотором смысле, наследником Су Цинь – дипломата Воюющих штатов, которого Мастер Нань назвал иконой прозрения: он познал энергетику эпохи хаоса 2500-летней давности. Хуан Хуа был министром иностранных дел Китая, а затем стал его вице-премьером. Он проник в загадки революционной эпохи Мао десятилетия спустя, чтобы увидеть возможность иной роли своей страны в мире, той, которую он смог ярко воплотить в жизнь, когда Дэн Сяопин стал лидером китайского руководства в 1978 году.