Джошуа Купер Рамо - Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости - как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху

Дисциплина, изучающая глобальные сети и известная как «теория массового обслуживания», помогает нам понять почему. Как показывают результаты исследований массовых коммуникационных систем, чем больше компьютор расходует времени на решение своей основной задачи – будь то охота за простыми числами или образцами ДНК – и меньше тратит времени на определение того, как они будут вычислять, тем быстрее они работают. Лучшие протоколы позволяют избежать столь ужасающей утраты эффективности. На самом деле большой прорыв в компьютерных системах последних лет был обусловлен их способностью обрабатывать большие объемы данных одновременно, чтобы поддерживать уровни информации в эквивалентном состоянии в различных местах мира. Это было существенным техническим скачком, который позволял сжимать время. Но он полностью зависел от конструкции «заслонок» системы безопасности Гейтлэнда.

Оказаться внутри Гейтлэнда, по сути, означает быстродействие в высокоскоростных коммуникациях – настолько, насколько это возможно. Эти системы предназначены для сжатия времени: чтобы перенести вас ближе к друзьям, торговым площадкам, защитным альянсам, и быстрее, чем в любых других системах, не регулируемых общими правилами. Победители, работающие в глобальных сетях, получат еще больше, потому что это просто быстрее. Именно поэтому система ограничений Гейтлэнда будет доминировать в нашем будущем. Гейтлэнд нашего времени отличается от старого, поэтому было бы смертельно затратно пренебрегать им в угоду невероятно медленному миру. Именно поэтому освоение сетевых «ворот» предсталяется намного более прибыльным, чем золотые рудники Сесиля Родса. Вспомните также об играх властей старой индустриальной эпохи, сравнив то, как 150 лет назад Великобритания и Германия пытались соответствовать друг другу в своем промышленном производстве, ведя беспощадную конкурентную борьбу. И представьте себе, если бы были доступны преимущества глобальных сетей и, например, первоначально уже на старте Промышленной революции Великобритания бы захватила 90 процентов рынка глобальной торговли. Германия никогда даже и не пыталась бы конкурировать. Их судьба была бы сходной результатам сервиса знакомств Friendster в двадцатом веке: изолированный, медленно растущий, бессильный и, наконец, обанкротившийся или поглощенный. Не было бы необходимости в Первой или Второй мировых войнах. Это была бы совершенно другая эпоха.

Как только миллиард людей становятся связанными друг с другом, неизбежно появляется что-то вроде Facebook, Гейтлэнда, в которых люди могут взаимодействовать друг с другом. Как только каждый получает возможность записывать, просматривать и обмениваться видео, появляется нечто подобное YouTube. Смысл новаций не в том, чтобы заимствовать что-то гениальное или управленческие тайны у лиц, которые построили эти системы, а в систематизации. Сети действительно формируют определенные требования. Прежде, чем мы попытаемся преобразовать окружающий мир или задаемся вопросом, какими властными полномочиями мы располагаем, чтобы видоизменить его в то, чем мы сможем управлять и что мы сможем предсказывать и контролировать, мы всегда должны спросить себя: каковы требования сетей?

Мир нуждается в протоколе быстрой конвертации валют, в протоколе базового языка. Он хочет место для обмена информацией о дырах ИТ-безопасности. Он нуждается в построении системы мгновенного перевода, чтобы устранить потребность изучения английского, китайского или испанского языков, с тем чтобы мир мог развиваться еще быстрее. Я верю, что он нуждается в образовании определенных видов союзов, особого типа централизованной власти, и жаждет новых форм политики. Для любой страны, контролирующей подобные «гейтлэнды», существует возможность создания платформ контроля – Гейтлэнда, формирования протоколов, которые свяжут эти платформы вместе так же, как дороги или реактивные самолеты связывают физический мир. Из двенадцати самых популярных мобильных приложений девять связаны с системами, такими как Google, Apple и Microsoft. Непреложный закон Гейтлэнда: коммуникации – это могущество. Это потенциал еще большего увеличения преимущества. Система контроля, присущая Гейтлэнду в итоге становится нашим самым могущественным средством контроля.

Вас не удивляет, что в последние годы, например, в мире наблюдается стремление к построению физических барьеров, преград и стен, возводимых на границах между странами. Рон Аснэ и Джейсон Виттенберг, два американских политолога, оценивая темпы глобального строительства стен, обнаружили, что из пятидесяти одной национальной ограды, построенной после окончания Второй мировой войны, – Берлинская стена является наиболее известным примером – более половины других были построены в спешке, в период с 2000 по 2014 год. И этот процесс развивается: Венгрия, Кения, Алжир и Индия в настоящее время приступили к первым работам по обустройству своих границ, где могут быть построены стены. Мы можем стаь свидетелями и более бурного развития. Испанское правительство, например, в 1998 году возвело стену в десять футов высотой, увенчанную колючей проволокой и камерами, вокруг своих плацдармов в Сахаре. Огороженная территория оказалась под контролем Мадрида, технически это была «Европа», что сделало ее непреодолимой преградой для потенциальных мигрантов. Однако ограждения было не достаточно, чтобы остановить их потоки. В результате в 2001 году была построена вторая линия ограждения вокруг первой. Затем, в 2005 году, тысячи отчаявшихся африканцев предприняли скоординированные атаки. Пара десятков мигрантов погибли в этой попытке; тысячи добрались до конца. Испанцы ответили третьей линией ограждения, теперь уже в двадцать один фут высотой, с подключенным электротоком и камерами наблюдения. В отличие от традиционных линий обороны – Линии Мажино или Великой Китайской стены, например, – целью барьеров двадцать первого века в таких странах, как Израиль, или Соединенные Штаты, или испанское Марокко, было не столько остановить подобные потоки блицкрига, сколько замедлить движение контрабандистов, шпионов, преступников или групп беженцев. В предназначении этих укрепленных границ наблюдается определенная асимметрия. Они главным образом задуманы и выстроены более богатыми, более современными, более стабильными странами, отчаявшимися контролировать тех, кто въезжает и выезжает. С каждым годом, как заключили Аснэ и Виттенберг, кажется, что стены, заборы и рвы современного мира становятся более длинными, более амбициозными и лучше защищенными. А создание пунктов пропуска, регулируемых «ворот», как мы можем теперь догадываться, является следствием коммуникаций.