Джошуа Купер Рамо - Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости - как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху

Конечно, вы должны быть снисходительными к этим мудрецам из AT&T. Безобидные на вид девайсы и люди обретают самобытные, даже опасные черты, будучи соединенными в сеть. «Вот, видишь, рынок ценных бумаг, а вот как он работает». Или «Вот, видишь, биолог, а вот как он работает». Ни то, ни другое, нельзя объяснить так, как это объяснили бы два «внесетевых» десятилетия назад. Теперь мы окружены большим количеством сетей, в которых всевозможные отношения и связи образуют постоянный динамизм, что-то вроде: «Ого, да я никогда об этом прежде не думал!» «Существуют системы, представляющие особый интерес для человечества, которые решительно невозможно смоделировать», – заметил ученый Джон Холланд в знаменитой статье, положившей начало науке хаоса. Холланд посвятил годы изучению этих непростых, трудных для понимания и представления систем, и обнаружил у них по крайней мере одну общую черту: будь то сети финансов, фьючерсные биржи, иммунологические сети или же мозг каждого из нас – тесно взаимосвязанные сети объединяет то, что Холланд назвал эволюционирующей структурой: они постоянно меняются. Им свойственна высокая пластичность: они с легкостью меняются под воздействием внутреннего давления или внешних изменений. Вот почему сейчас возникает столько много неожиданного хаоса: от крахов правительств до экономических кризисов.

Сетевые коммуникации означают, что системы обретают новые формы. Во многих случаях они становятся лучше, сильнее и более адаптированными. Дело не в том, что происходит нечто неожиданное, и не в том, что сейчас стало больше добра или зла; дело в том, что системы эволюционируют. Холланд считал, что в мире было достаточно таких эволюций, ничем не отличающихся от приспособления (или нет) видов к более жаркому климату или от появления какого-нибудь быстрого нового хищника. Он назвал системы, создающие такого рода инновации, комплексными адаптивными системами.

Выбрав слово «комплексные», Холланд сделал очень строгое разделение. Сложные механизмы можно спроектировать, их поведение можно спрогнозировать, и их можно контролировать. Турбины самолетов, искусственные сердца и калькуляторы в этом смысле сложные. Они могут состоять из миллиардов взаимосвязанных частей, но их можно разложить по порядку, сделать предсказуемыми и легкими в употреблении. Они не меняются. Комплексные системы же, напротив, не могут быть столь точно сконструированы. Их трудно полностью контролировать. Человеческая иммунология комплексная в этом смысле. Всемирная паутина комплексная. Тропический лес комплексный: он составлен из бесконечного жужжания и объединенных насекомых, птиц и деревьев. Порядок в таком виде, в каком он представлен в бассейне Амазонки, непрестанно возникает из постоянного, бесконечно многообразного взаимодействия. Несовершенная симфония звуков сумерек (L`heure bleue), романтическое мгновение на рассвете, когда ты слышишь, как птица-за-птицей просыпается лес, – это звук комплексности, чарующий своей неповторимостью превращений.

Слово «комплексный» образовано от латинского слова «плексус», означающего «состоящий из разных частей», что подчеркивает переплетенную, многослойную природу любого предмета. То, что кажется простым – цветок, наша кожа, номинал долларовой купюры, – фактчески представляет собой плексус , наполненный импульсами и влияниями. Это сплетение новых звеньев, бесчисленных взаимодействий неизбежно порождает непредсказуемые проявления: финансовые паники, эпидемии заболеваний или революций. Транспортные потоки в час пик в известном смысле тоже комплексны: участники движения, скопление автомобилей, пешеходов и велосипедистов – это определяет предельное состояние системы: сжатой или нет. В пятницу в пять часов вечера Лос-Анджелес не является чем-то централизованным; его гудящая в час пик логика, чуть отличающаяся от повседневной, отклоняется от взаимодействия. По мере того как любая система наполняется все большим количеством участников и форм взаимодействия между ними, она становится все более комплексной и сложно предсказуемой. В то же время сложные (не комплексные) системы не содержат никакой неясности; они просто работают. Прикрепление сложного двигателя к крылу пассажирского лайнера выглядит логичным, пусть даже если для достижения требуемой надежности понадобятся десятилетия. Стоит ли делать это с комплексным двигателем? Не очень мудро.

Большая часть нашего сетевого мира – это динамичные, новые формы взаимодействия, которые не только трудно предсказать, но которые постоянно выводят на рубежи свершения чего-то нового. Ученые, подобные Холланду, называют этот процесс явлением, сходным с тем, как нисходяще-восходящие взаимодействия – между клетками, микрочипами, торговцами или автомобилями – формируют порядок, зачастую такой, которого никогда до этого не существовало. Фундаментальная неопределенность комплексных процессов предполагает, что, когда мы смотрим на мир, мы часто забываем, что она имеет место. Было бы удобнее принять алгоритм, когда работает предсказуемая, линейная, сложная логика, когда « а ведет к б, б ведет к в »: например, революция ведет к свободе, которая в свою очередь ведет к демократии. Подобные прогнозы часто оказываются неверными – как часто случаются в экономике и политике удивляющие события – и напоминают нам о том, что комплексные системы, такие как экономика и выборы, содержат механизмы, разочаровывающие надежды излишне уверенных в своей правоте аналитиков. Слишком часто мы глядим на какую-нибудь проблему, скажем, на политику Ирака или на неравенство доходов, и думаем, что она всего лишь «сложная» (некомплексная). Отнюдь, мы должны познать это глубже.