Карен Армстронг - Иерусалим - Один город, три религии

К. Б.: Если какая-либо из трех религий проявила себя в истории Иерусалима более гуманно, чем две других, то это ислам. Вы согласны?

К. А.: Да, под властью мусульман трем религиям удавалось сосуществовать в относительной гармонии. Коран – плюралистическое писание. Он утверждает правоту всех Людей Книги, и это отразилось в мусульманской политике. В 638 г. халиф Омар, заняв Иерусалим, взял под защиту христианские святые места и позволил вернуться евреям, которым запрещалось селиться в городе, пока он принадлежал христианской Византии. В действительности захват Иерусалима мусульманами в прошлые века всегда был благом для еврейского народа, и это делает современный конфликт особенно огорчительным.

К. Б.: Будучи святым городом, Иерусалим за свою историю повидал поразительно много насилия и кровавых драм. Как вы думаете, это неизбежно – крупный святой город обязательно притягивает вражду и ожесточение?

К. А.: Нет, святые города далеко не всегда становятся местом конфликтов и неистового буйства. Во всех религиях милосердие и уважение священных прав других людей считаются первейшим долгом верующих. Но верующим свойственно на глубинном уровне отождествлять самих себя со святыми местами своей религии, так как божественное для них – не только непостижимая потусторонняя реальность, но и основание человеческого бытия. И потому люди часто воспринимают святые места как неотъемлемую часть себя и при малейшем посягательстве яростно кидаются на их защиту. Много раз на протяжении нашего повествования мы видели, что верующие реагировали на осквернение своих святых мест как на изнасилование. И это еще больше распаляет современный конфликт между израильтянами и палестинцами, в котором обе стороны чувствуют себя очень уязвимыми, хотя и по разным причинам.

К. Б.: Быть монахиней и быть писателем – это, как кажется, два совершенно разных призвания – или вы видите у них что-то общее? Как и когда у вас впервые возник интерес к писательскому труду? Кто из писателей оказал на вас наибольшее влияние?

К. А.: Для меня писательская и научная работа – это в некотором смысле форма медитации, о чем я подробно пишу в своей автобиографической книге «Винтовая лестница». Я рассматриваю свою писательскую стезю как духовный поиск, естественное продолжение того духовного процесса, который начался во мне много лет назад, когда я собрала вещи и отправилась в монастырь, чтобы обрести Бога. Я ощущаю влияние множества великих писателей и поэтов. В университете я изучала английскую литературу, и это стало прекрасной подготовкой к освоению теологии: ведь занятия теологией по сути заключаются в интерпретации текстов при очень серьезном отношении к мифологии. Из авторов, писавших по вопросам богословия, на меня оказал исключительно сильное влияние покойный канадский ученый Уилфред Кантуэлл Смит.

К. Б.: «Иерусалим» потребовал большого объема научной работы. Не могли бы вы описать процесс сбора материалов – как вам удалось проследить все те многочисленные факты, которые вы вплели в ткань своего повествования?

К. А.: Сбор материалов занял приблизительно два с половиной года. Нужные мне книги я читала в Библиотеке Британского музея, а также у себя дома, делая многочисленные выписки и заметки под разными заголовками – ведь заранее не известно, что пригодится, а что придется отбросить. В действительности, приступая к работе, я, как правило, ясно представляю себе, какой будет книга, но по мере того, как материал накапливается и я узнаю больше и больше, первоначальный замысел начинает трещать по швам, что может сильно меня расстроить. Но постепенно рождается новая идея – процесс весьма увлекательный и волнующий. По мере того, как работа продвигается, начинаешь видеть новые взаимосвязи – я в таких случаях обычно делаю для себя пометки на полях красными чернилами, чтобы обратить внимание на темы, возникающие по нескольку раз, и позже развить эту новую взаимосвязь. Затем приходит время для превращения всего этого в связный текст – очень непростая задача! И в процессе написания текста я тоже пересматриваю свои идеи, так что книга в итоге всякий раз получается совсем не такой, как задумывалась изначально.

К. Б.: Когда вы собирали материал для этой книги, был ли какой-то период или аспект истории Иерусалима, который произвел на вас особенно сильное впечатление?