Питер Акройд - Чосер

Из западного окна открывался вид на самый город. Внутри городских стен, всего в нескольких ярдах от жилища Чосера, находилось популярное место общения Олдгейт-Велл, Олдгейтский источник, вокруг которого теснились водоносы с кожаными мешками. В непосредственной близости оттуда располагались владения графа Нортумберлендского с домом и садом, а также церковь Святой Екатерины Кольман и владения Бланш Эпплтон, рядом селились корзинщики и волочильщики проволоки. Неподалеку был монастырь Святой Троицы. Некоторые из построек, принадлежавшие монастырю, который видел и Чосер, были раскопаны во времена Стоу. К XVI веку они уже “на две сажени” ушли в землю; там была “каменная стена с каменным сводом тесаных ворот, запиравших на ночь проход на улицу”. Ворота эти, мимо которых поэт должен был проходить каждое утро, отправляясь на службу, свидетельствуют о том, как быстро строился и перестраивался Лондон уже во времена Чосера, как на руинах старых построек возводились новые. Лондон постоянно видоизменялся. Путь Чосера от Олдгейта в порт должен был пролегать по самым шумным и оживленным улицам города. Со своего возвышения над этой суетой он постоянно наблюдал и за фигурами бредущих путников – жизнь, проходящую в бесконечном странствии.

Так, над воротами, прожил он двенадцать лет, в течение которых им были написаны “Храм Славы” и “Птичий парламент”, “Рассказ Рыцаря” и “Троил и Хризеида”, поэма, содержащая упоминание о забавной детали местного колорита – криках привратника, приказывающего либо отогнать скотину от ворот, либо войти с ней в город.

Высказывалось предположение, что жизнь Чосера в тот период была не только творчески насыщенной, но и полной уюта и что в доме его над воротами, ведшими в процветающий город, доме, где поэт жил вместе со своей Филиппой, царили довольство и супружеское единение. Но это не так. Достаточно вспомнить, что Филиппа находилась на службе и обычно супруги пребывали порознь. Материально они поддерживали друг друга, как это явствует из слов Джона Гонта, подчеркнувшего, что ежегодные десять фунтов, получаемых Чосером от него, “выплачиваются также и “за верную службу доброй Филиппы, супруги его, достопочтимой госпоже и матери нашей королеве, да упокоит Господь ее душу, и услуги ее возлюбленной спутнице жизни нашей королеве [Кастильской]”.

Дело обстояло следующим образом. Вскоре после кончины Бланш, в память о которой Чосер создал свою “Книгу герцогини”, Джон Гонт женился на Констанце Кастильской. Филиппа Чосер, которая после смерти королевы Филиппы числилась при дворе Гонта, стала “прислуживать” Констанце, и в 1372 году удостоилась выплаты содержания в 10 фунтов. В последующие несколько лет она также получает от Гонта деньги и подарки. Однако она была не просто придворной на жалованье. Сестра ее, Кэтрин Суинфорд, являлась любовницей Джона Гонта и играла большую роль при дворе. Поэтому, если Филиппа Чосер всего лишь “оказывала услуги” Констанце, услуги ее сестры были иного рода. Близость сестер не подлежит сомнению: когда Кэтрин со временем поселилась самостоятельно в Линкольншире, Филиппа и ее сын Томас Чосер последовали за ней. Это бросает новый, дополнительный, свет на жизнь королевского двора, где преданность и родственные узы были тесно связаны и переплетались. Не раз выдвигались предположения, что и у Филиппы была любовная связь с Гонтом, плодом которой явилась часть ее детей. Какова бы ни была достоверность такого предположения, ясно одно: ни собственная набожность, ни общественная мораль никак не мешали царившей тогда при дворе свободе нравов. Размышляя над свойственными Чосеру ироничностью и скептицизмом, необходимо помнить и об этом.

Чосер был прочно укоренен в реальности того времени и во всех отношениях с ней связан. Летом 1375 года он выступил “поручителем” за Джона де Ромзи, казначея из Кале, в чьем подчинении находился некогда Чосер при дворе короля. Судя по всему, Ромзи обвинили в присвоении имущества некоего лица, судимого за подстрекательство к бунту. В результате Чосеру пришлось брать личную юридическую ответственность за Ромзи перед судом казначейства, что было не так уж трудно и опасно, учитывая значительность владений Ромзи в Англии. Деталь эта весьма показательна для характеристики тогдашней общественной жизни, сплошь строившейся на взаимных услугах и благодеяниях. Позднее Чосер еще не раз оказывал подобную помощь старым друзьям, с уверенностью полагая, что и они, если понадобится, отплатят ему той же монетой.