Дэвид Брукс - Бобо в раю. Откуда берется новая элита

К финалу всякой лихорадки подтягиваются самые лохи. Старатели, прибывшие в Калифорнию в конце 1850-х, точно не поспели к раздаче разбросанных по земле самородков. Современная Душевная лихорадка в Монтане как раз входит в стадию наивысшей конкуренции за просветление, поскольку в американском сознании штат прочно осел на духовной возвышенности, став одним из тех мест, Где Жизнь Простая и Честная. В 1948 году Лесли Фидлер опубликовал в Partisan Review эссе «Лицо Монтаны», в котором высмеивал аборигенов за их приверженность дедовской суровой простоте. Однако будущее уж не манит нас столь откровенно, как полвека назад, и суровая простота Монтаны привлекает нас куда больше. Монтана стала одним из противоядий от нашего полного хлопот и тщеты существования, оттеняя суетные амбиции городской жизни и полуфабрикатную посредственность пригородных тупичков. Это места красивые, заповедные, неспешные и простые. Когда продюсерам фильма Робина Уильямса «Куда приводят мечты» потребовался локейшн для съемок рая, они выбрали Монтану.

Естественным образом частные самолеты регулярно сгружают в Монтане олигархов и голливудских звезд. И это не только Тед Тернер, Джейн Фонда, Том Брокау, Дэвид Леттерман, Стивен Сигал и прочие знаменитости, но и участливые кардиологи из Чикаго, и бывалые риэлторы из Атланты, и любящие природу юрисконсульты по делам завещаний из Сан-Хосе. Все они нашли место, чтобы подзарядить батареи, подышать сосновым воздухом, почувствовать себя одиноким и сильным – но летом. В один только национальный парк Глейшер ежегодно приезжает два миллиона туристов запастись духовностью перед лицом величия природы. Фильмы вроде «Заклинателя лошадей» складываются в мифологию верхушки среднего класса: искушенная редакторша приезжает из Нью-Йорка в Монтану, где знакомится с простым и честным парнем, который умеет разговаривать с лошадьми и помогает ей заново открыть для себя самое важное в жизни. Такие вот продвинутые да успешные и надстроили поверх настоящей Монтаны Монтану процветающую.

Их духовная Монтана кормится идеей Монтаны и ее природной красотой и редко касается однообразной реальности здешних низов среднего класса. Духовная лихорадка началась, когда несколько местных жителей со склонностью к литературе совершили судьбоносное открытие. Они открыли, что у них есть гений места. Каждый из нас где-то живет, но далеко не у каждой территории есть та специфическая аура, которую мы называем «гением места». Собираясь в места, где гений есть, люди оставляют свои амбиции дома. Это выражение мы чаще всего используем для описания отдаленных мест, которые неподвержены сиюминутным переменам, и больше тяготеют к старине, чем к современности, где шансов разбогатеть или прославиться совсем немного. Писатель мог называть такое место удушливым болотом. Амбициозные старшеклассники мечтали оттуда бежать. Однако для обремененных благоприятными возможностями и высокими запросами представителей образованного класса такая неизменность становится оазисом душевного спокойствия. Из таких мест люди со спокойным сердцем уходят в иной мир, так, во всяком случае, кажется искушенным приезжим.

«В Монтане есть особый дар – и это пространство, – пишет местный автор Гленн Ло, – ландшафт со своим особым характером; пространство, которое уходит за горизонт, а потом возвращается и забирается прямо в душу, обволакивает ее и греет, отчего душа начинает расти».

Несмотря на низкую плотность населения, певцов ландшафта в Монтане хоть отбавляй. В Монтане жили и ей же посвящали свое творчество Норман Маклин, Уоллес Стегнер, Ричард Форд, Уильям Киттредж. Но есть еще тысячи менее известных писателей, которых по штату разбросано не меньше, чем еловых шишек. В любом крупном журнале вы найдете лирическое произведение туземного мастера слова, воспевающего деревья и лосося. «Проследить историю реки или капли дождя вслед за Джоном Муром, – пишет Гретель Эрлих в „Просторах Монтаны“, одной из многих антологий, опубликованных за последнее время, – значит проследить историю души, историю нисходящего на тело духа и его становления. В обоих этих изысканиях мы непрестанно ищем и обнаруживаем божественное, которое, подобно источнику, питающему озеро, или ручейку, обернувшемуся водопадом, питает, проливается, ниспадает и снова питает, и так до бесконечности». Передайте вяленую говядину, пожалуйста.

Когда стало ясно, что в Монтане появилась самобытная региональная литература, из столичных фондов на штат низошли целые команды специалистов по поиску Неповторимых Голосов. Вереницы служителей Рокфеллера, Форда и Мак-Артура идут по горам и долам в поисках свежих, неиспорченных литагентами поэтов. TriQuarterly и прочие высоколобые издания посвящают западным самородкам специальные номера. При активном участии Гуманитарного комитета Монтаны десятки Самобытных Голосов были согнаны в одну гигантскую антологию – объемом более тысячи страниц – под названием «Последнее лучшее место на земле». Этот, размером с могильный камень, фолиант, вобравший в себя высокую духовность мудрецов здешних гор, похож на монолит велеречивости и целиком посвящен, как правило, немногословным и сдержанным жителям Запада.