Саймон Монтефиоре - Молодой Сталин

Медового месяца у них не было. Сталин мог жить по-настоящему только ночью – это был постоянный риск, ходьба по краю, образ жизни, который остался с ним навсегда. Царские солдаты реакции часто расправлялись с подозреваемыми, не задавая лишних вопросов. “Главное – оставаться живым, а остальное устроится”, – писал Сталин Сванидзе.

Однажды в пять утра они с Монаселидзе запирали секретную типографию. Проходивший мимо полицейский принял их за грабителей и потянулся за револьвером. Но Сталин его опередил – он достал берданку и закричал: “Буду стрелять!” 8

Сталин был готов выстрелить, но его шурин выхватил у него винтовку. Он узнал перепуганного полицейского, который до этого получил взятку за то, что не будет мешать работать типографии. Нервное состояние Сосо можно было понять: казаки убивали революционеров, за ним охотилась охранка. К тому времени он вместе с дружиной организовал еще несколько грабежей в разных частях Кавказа: требовалось закупить оружие в Европе. Сталин уже несколько недель не виделся с молодой женой, забыв, что своим образом жизни подвергает ее опасности.

Приблизительно 9 сентября 1906 года Сталин побывал на конференции эсдеков, которую Жордания провел в Тифлисе, а затем в гостинице в Баку. Царские репрессии и меньшевистские успехи привели к расколу среди грузинских большевиков. Кроме того, меньшевики заявили об отречении от терроризма и теперь смотрели на Сталина и его дружину как на бандитов. Из сорока двух делегатов (всего-то!) только шестеро, в том числе Сталин, Шаумян и Цхакая, были большевиками.

Сталин отыгрывался тем, что нагло издевался над меньшевиками. Он сыграл с ними злую шутку. “Всю конференцию он иронически улыбался, – рассказывает Девдориани, его однокашник-меньшевик. – Это значило: “Принимайте какие угодно резолюции, к революции они отношения не имеют”. Сталин держался “крайне вызывающе, грубо” – настолько, что председатель-меньшевик Арсенидзе сказал, что он ведет себя “непристойно”, как “шляющийся без подштанников” – выражение, означавшее “уличную девку”. Сталин “развязно ответил, что он не сбросил же с себя штаны”. Затем, “ехидно улыбнувшись левым углом рта”, он покинул собрание. “Вскоре после его выхода послышались условные свистки, дающие знать, что идет полиция. Мы принуждены были разойтись, – вспоминает Арсенидзе. – Но на улице нигде полиции не было видно… это была проделка Кобы”.

Но Сталин, как писал меньшевик Уратадзе, сделался “главным “финансистом” российского большевистского центра” и в последующие три года оставался одним из главных спонсоров Ленина. Судя по всему, после конференции Сталин отправился на запад, в приморский Сухум, чтобы испробовать новый способ грабежа: пиратство в открытом море.

20 сентября 2200-тонный и 87-метровый пароход “Цесаревич Георгий” плыл из Одессы в Батум. На борту были пассажиры и довольно крупная сумма денег. Во время остановок в Новороссийске, Сухуме и Новом Афоне, куда пароход привез деньги для выдачи заработной платы, на борт без ведома капитана проникли группы большевистских бандитов с ружьями и гранатами под фетровыми плащами.

В 1:15 ночи, когда спящий корабль проходил мимо мыса Кодор, двадцать пять пиратов, среди которых были “рабочие и интеллигенты”, достали маузеры, берданки и бомбы и объявили о захвате судна. Главарь пиратов, которого жандармы потом описали как “низкорослого грузина лет двадцати с небольшим, волосы рыжеватые, веснушки”, занял капитанский мостик, нацелив маузер на капитана Сенкевича. Дежурного офицера, рулевого и команду тоже держали на мушке; впрочем, вероятно, пиратам помогали четверо матросов-“инсайдеров”.

Как потом рассказывала команда, главарь пиратов в течение всей операции был невозмутим и любезен. “Мы насквозь революционеры, а не преступники, – сообщил он. – Нам нужны средства для революции, и мы заберем только деньги из казны. Повинуйтесь моим требованиям, и кровь не прольется. Но, если вы вздумаете сопротивляться, мы убьем вас всех и взорвем корабль”.

“Я подчинился”, – признал капитан Сенкевич в разговоре с корреспондентом “Тифлисского листка”. Команду и пассажиров собрали в одном месте и запретили смотреть на происходящее. Капитан показал главарю шайки, где лежат деньги. Полиция официально заявила о похищении 16 000 рублей, но, скорее всего, пираты взяли намного больше.

Главарь приказал Сенкевичу спустить шлюпки. Перегружая добычу, пираты удерживали в заложниках нескольких офицеров. Затем они велели матросам доставить их на берег. Их так быстро перевезли, что главарь пиратов, тронутый крайне добросовестным исполнением его приказов, велел выдать каждому матросу по десять рублей. “Цесаревич Георгий” мог плыть дальше в Батум.