Саймон Монтефиоре - Молодой Сталин

Летом 1947 года Кузакова вызвал к себе Жданов. В кабинете сидел грозный и вспыльчивый министр госбезопасности Виктор Абакумов. Они сказали Кузакову, что его заместитель – американский шпион. Кузаков оказался фигурантом шпионского дела. Сталин не санкционировал его арест, но Кузакова судили судом чести и исключили из партии. У него было трое детей, но он не мог устроиться на работу даже дворником.

После смерти Сталина и ареста Берии он был восстановлен в партии, дослужился до высокого поста в Министерстве культуры, долгое время был начальником главного управления Гостелерадио. Он умер в 1996 году.

Сталин оставил Лидию Перепрыгину с сыном Александром, который родился, вероятно, в начале 1917 года. Она вышла замуж за рыбака Якова Давыдова, который усыновил Александра. Лидия стала парикмахером в Игарке, родила еще восьмерых детей. “Сталин ей никогда не оказывал никакой помощи”, – писал глава КГБ генерал Серов. Сын Александра Юрий сообщает: “Отцу рассказала об этом его мать Лидия через много лет после своего романа со Сталиным. Они оба хранили это в тайне. Только несколько жителей Курейки знали, чьим сыном на самом деле является Александр”.

Александр стал почтальоном и комсомольским инструктором. В 1935-м НКВД вызвал его в Красноярск, чтобы он подписал обязательство – такое же, как Кузаков: никогда не рассказывать о своем происхождении. Затем ему предложили переехать в Москву, но он отказался – “всегда боялся того, что могло бы с ним произойти”. Вторую мировую Александр Давыдов прошел рядовым, трижды был ранен, после войны дослужился до майора. Он заведовал столовой в шахтерском городе Новокузнецке. Здесь он женился, у него родилось трое детей. Он умер в 1987-м. “Отец сказал мне, что я внук Сталина”, – вспоминает Юрий, который сейчас живет со своей семьей в Новокузнецке 5 .

До тех пор пока Сталин не отвоевал Грузию заново в 1921 году [216], его мать жила в другом государстве. Потом Сосо навестил Кеке во время поездки в Тифлис; поездка прошла плохо: он понял, что его здесь ненавидят как кровавого завоевателя и бывшего бандита.

Сталин постоянно писал Кеке письма, но соблюдал дистанцию. “Веселая, говорливая”, она была единственным человеком в сталинском мире, кто осмеливался спросить: “Я задаю себе вопрос: что мой сын не поделил с Троцким?” Сталин не терпел такой независимости.

Один раз Кеке ненадолго приезжала в Москву. Она познакомилась с Надей. “Эта женщина – моя жена, – предупреждал Сталин Кеке. – Постарайся не дать ее в обиду”. Кеке нравилось жить в двухкомнатной квартире в бывшем тифлисском дворце наместника на Головинском проспекте. Надя посылала ей письма с новостями, фотографии детей. Когда Сталин шел к власти, его письма были коротки:

Мама – моя!

Здравствуй!

Живи десять тысяч лет.

Целую.

Она ворчала, что он не уделяет ей внимания. “Здравствуй мама – моя! Знаю ты обижена на меня, но что поделаешь, уж очень занят и часто писать тебе не могу. День и ночь занят по горло делами… Твой Сосо. 25 января 1925 г.” Иногда она сама не уделяла ему внимания и продолжала жить как жила: “Здравствуй мама – моя! <���…> Давно от тебя нет писем, – видимо, обижена на меня, но что делать, ей богу очень занят. Присылаю тебе сто пятьдесят рублей, – больше не сумел. Если нужны будут деньги, сообщи мне, сколько сумею пришлю. <���…> Твой Сосо”.

Отсутствие между ними душевной близости стало еще видней после самоубийства Нади:

Здравствуй мама – моя! <���…>

Получил… варенье, чурчхели, инжир. Дети очень обрадовались и шлют тебе благодарность и привет. <���…>

Я здоров, не беспокойся обо мне. Я свою долю выдержу. Не знаю, нужны ли тебе деньги, или нет.

На всякий случай присылаю тебе пятьсот рублей. Присылаю также фотокарточки – свою и детей.

Будь здорова мама – моя!

Не теряй бодрости духа!

Целую

Дети кланяются тебе. После кончины Нади, конечно, тяжела моя личная жизнь. Но, ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным.

Когда он в последний раз навещал ее в 1936 году, она пожалела, что он не стал священником. Это умилило Сталина. Он присылал ей лекарства и одежду. Когда ее здоровье начало угасать, он подбадривал ее: “Передают, что ты здорова и бодра. <���…> …я бесконечно рад этому. Наш род, видимо, крепкий род”. Вскоре она умерла – в разгар Большого террора. Сталин не приехал на похороны, но на венке от него была надпись: “Дорогой и любимой матери от сына Иосифа Джугашвили”. Были устроены пышные похороны. Ее тело лежит возле церкви на Святой горе 6 .