Саймон Монтефиоре - Красный монарх - Сталин и война

– Подпиши – и отправишься к матери, – пообещал чекист.

– Не подпишу, – наотрез отказался Серго. – Это неправда.

– Это не имеет никакого значения! – заорал генерал. – Подписываешь – и возвращаешься домой. Не подписываешь – и возвращаешься в камеру. Прислушайся…

Серго прислушался и уловил звуки голоса матери в соседней комнате. Все дети подписали признания.

«Конечно, это признание могли использовать против моего отца, – понимал Серго. Его, Ашхен и Вано отвезли в Кремль. – Я очень обрадовался, что отца не было дома. Я очень боялся его гнева».

Вечером Анастас Микоян сказал Вано:

– Если ты виноват, удавлю собственными руками. А сейчас иди и отдыхай.

Младшему он не сказал ни слова.

На этом дело не закончилось. Через три дня юным «заговорщикам» пришлось отправиться в ссылку. Серго и Вано Микояны прожили целый год в Сталинабаде под присмотром домохозяйки. Сталин не забыл детский «заговор». Позже он собирался использовать его против Микояна.

Около одиннадцати часов вечера 1 августа 1943 года кортеж автомобилей, в которых находились Сталин и Берия, прибыл на станцию Кунцево. Вождь и главный чекист сели на поезд, закамуфлированный ветвями берез. Специальный состав защищали гаубицы. В отдельном вагоне везли большой запас еды. Сталин и Берия отправились на запад. Контрнаступление под Курском, операции «Румянцев» на севере и «Кутузов» на юге, названные в честь русских полководцев, царских героев, прошли очень успешно. Сейчас Сталин считал, что можно без особого риска посетить фронт.

В Гжатске Иосиф Виссарионович отдохнул. Затем поезд двинулся к Ржеву на Калининском фронте. Во Ржеве Сталин пересел в «паккард». Штаб было решено разместить в неприметном домике с красивой верандой в деревне Хорошево. Там сейчас находится музей. В этой деревенской избе Верховный и принимал генералов. Жуков доложил, что взятие Орла и Белгорода является вопросом времени. У Сталина было хорошее настроение. Ужин прошел в веселой атмосфере.

Деревенский колорит выезда на фронт усилила старушка хозяйка. Вождь гордился своим умением общаться с простым народом. Он неожиданно захотел компенсировать причиненные неудобства и решил заплатить за постой. Сталин долго думал, сколько же дать старушке. Он так и не решил, сколько это может стоить, потому что с 1917 года очень редко видел и тем более держал в руках деньги. Но даже если бы он остановился на определенной сумме, то расплатиться ему все равно бы не удалось. Денег у вождя, естественно, не было. Иосиф Виссарионович не растерялся и попросил наличных у соратников и помощников. Возникла забавная сцена. Руководители государства рабочих и крестьян начали хлопать по карманам френчей, звенеть медалями и шуршать золотыми галунами, но ни один из наркомов так и не сумел найти ни копейки, чтобы расплатиться с хозяйкой. Сталин рассердился и обругал своих приживал. Впрочем, он и здесь нашел выход из положения – рассчитался с хозяйкой продуктами.

Во время осмотра деревни вождь, конечно, сразу заметил, что вместо крестьян она буквально кишит чекистами, которые безуспешно пытались спрятаться. Он поинтересовался, сколько в Хорошево согнали человек. Лаврентий Берия попытался увильнуть от ответа. Тогда Сталин начал кричать. Нарком признался, что его безопасность обеспечивает целая дивизия войск НКВД. От генералов не укрылось, что в деревне нет ни одного крестьянина. Всех их перед приездом Сталина выселили и заменили на чекистов.

Ночь Сталин провел на койке старухи. Он спал, укрывшись шинелью. Утром выслушал доклад Еременко.

В Хорошево срочно вызвали Воронова. Генералу пришлось проехать не один десяток километров, чтобы попасть на эту таинственную встречу. «Наконец мы приехали в красивую рощу, из-за деревьев выглядывали маленькие деревянные домики», – писал он. Генерала провели в избу. Рядом с наспех сколоченным грубым столом стояли две скамьи. У стола был Сталин. Для связи с фронтами связисты провели специальный телефон. Генералы, дожидавшиеся аудиенции, спокойно озирались по сторонам. На них театральные декорации особого впечатления не произвели.

– Ну и положеньице!.. – прошептал Воронову какой-то генерал.

Только тут артиллерист понял, что все эти декорации должны изображать фронтовую обстановку.

Сталин закончил совещание. Он с довольным видом отдал несколько приказов и отпустил военных, которые вернулись на настоящий фронт. Покончив с делами, Иосиф Виссарионович спросил, можно ли подъехать ближе к линии фронта, но Берия категорически запретил это делать. Тогда вождь посетил военный госпиталь в Юконове. Охранники утверждали, что он расстроился, увидев, как много пациентов без рук или ног. Потом вождю неожиданно стало плохо. Дал о себе знать артрит. Пришлось возвращаться. Бронированный «паккард» с машинами охраны двинулся в обратный путь.