В период одиночества настройщик справлялся сам: хозяева пианино навещали его, возили к себе, помогали в магазинах и по дому. Он чувствовал, что превращается в обузу для людей и знал, что Виолет этого не одобрила бы. Не понравилось бы ей и то, как рушится без нее все, ею выстроенное. Она так гордилась, когда он играл на органе в церкви Св. Кальмана. "Только не бросай," - прошептала она незадолго до того, как прошептать свои уже последние слова, и с тех пор он ходил в церковь один. Их роман с Белл начался в воскресенье, почти через два года после того, как Виолет не стало.
Тогда, давно, поняв, что отвергнута, Белл так и не смогла побороть обиду, становившуюся с годами только еще горше; она была уверена, что гораздо красивее Виолет, и что его слепота стала карой не только для него, но и для нее тоже. Чем иначе, кроме наказания, можно назвать мрак, в котором он жил? И чем, если не наказанием, стало то, что из-за этого мрака оказалась ненужной ее красота? Но ни он, ни она не совершали грехов, за которые следовало бы карать, и они могли бы стать замечательной парой она и Оуэн Дромгольд. Наоборот, достанься ее красота человеку, который о ней не подозревал, это могло бы стать самой высокой жертвой.
Злая судьба не переставала над нею насмехаться, и только поэтому Белл так и не вышла замуж. Она работала в мастерской, помогала сначала отцу, потом брату:
заполняла квитанции на часы, которые им приносили ремонтировать, или записывала тексты, которые посетители просили выгравировать на спортивных трофеях. Она раскладывала на прилавке зажигалки, стеклянную посуду и барометры - популярные свадебные подарки, - или, для особо торжественных случаев, недорогую бижутерию; самыми хлопотными были для нее предрождественские недели. Со временем часы стали требовать только смены батареек, поэтому подарочный отдел лавки заметно расширился. Но годы шли, а в городе так и не нашлось мужчины, который мог бы сравниться с тем, кого она когда-то для себя выбрала.
Белл родилась и выросла в том же доме, где располагалась мастерская, и когда та перешла к брату, она осталась жить, где жила. У брата появились дети, но места хватало всем, и на ее работу тоже никто не претендовал. Много времени отнимали куры, которых она разводила на заднем дворе: эту обязанность возложили на Белл, как только ей исполнилось десять лет, и с тех пор никто не подумал ее заменить.
Так она и жила - былая обида стала частью ее натуры и постепенно превратила в обычную домашнюю тетушку. Обида не уходила из ее глаз и даже, как отмечали люди, придавала еще большее очарование ее красоте. Когда у нее начался роман с человеком, однажды ее отвергшим, брат и золовка решили, что она совершает ошибку, но ничего не сказали, только, посмеиваясь, спросили, заберет ли она с собою кур.
В то воскресенье, пока другие прихожане постепенно расходились, они разговорились о чем-то на на церковном кладбище. "Пойдем, я покажу тебе могилы,"
- сказал он и направился в сторону часовни, безошибочно находя дорогу, уверенно ступая по траве и ощупывая пальцами надгробия. Это бабушка со стороны отца, сказал он, и Белл вдруг тоже захотелось не смотреть на выдолбленные в камне буквы, а потрогать их руками. Оба прекрасно понимали, что, расходясь по домам, прихожане наверняка отметили задержавщуюся среди могил пару. Он проделывал пешком путь от дома до церкви и обратно каждое воскресенье с тех пор, как умерла Виолет, если только не шел дождь - в этом случае человек, возивший в церковь престарелую миссис Партил, захватывал и его тоже. "Хочешь погулять, Белл?" - предложил он после того, как они отошли от могил. Она сказала, что хочет.
Став женой настройщика, Белл не взяла с собой кур. Она сказала, что кур с нее хватит. Но потом пожалела, потому что чем бы она ни занялась в принадлежавшем когда-то Виолет доме, она постоянно чувствовала, что задолго до нее Виолет делала то же самое. Она резала мясо для жаркого тем же ножом и на той же доске, которой пользовалась Виолет, стояла в кухне под той же лампой, и чувствовала себя чем-то вторичным. Терла морковку на терке, надеясь, что Виолет резала ее ножом. Купила новые деревянные ложки, потому что старые рассохлись, и их пришлось выбросить. Перекрасила лестничные перила. Покрасила дверь на улицу, хотя ее почти никогда не открывали. Выкинула годовую подшивку женских журналов, которую нашла в стенном шкафу.Выбросила сковородку, потому что сочла, что пользоваться ею негигиенично. Заказала новые плитки для кухонного пола. Однако, она аккуратно прополола цветник во дворе, чтобы кто-нибудь, случайно зайдя в гости, не сказал, будто она его запустила.
Читать дальше