Чарлз Буковски - Юг без севера (Истории похороненной жизни)

- Хорошее пиво, - сказал Ронни. - Я уже здесь с 7 часов жду. Точно вам говорю.

- Тебе вовсе не надо напиваться, - заметил Курт.

- А он надежный? - спросил Билл.

- Самые лучшие отзывы, - ответил Курт.

- Слушайте, - сказал Билл, - мне не нужна комедия. Это мои деньги.

- А откуда я знаю, что ты не свинья? - спросил Ронни.

- А откуда я знаю, что ты не подорвешь с двумя с половиной кусками?

- Три куска.

- Курт сказал, два с половиной.

- Я только что поднял цену. Ты мне не нравишься.

- Меня твоя жопа тоже не волнует. Я ведь запросто могу все и отменить.

- Не отменишь. Такие, как ты, никогда не отменяют.

- Ты этим занимаешься регулярно?

- Да. А ты?

- Ладно, джентльмены, - сказал Курт, - мне наплевать, на чем вы сговоритесь. Я получаю свою штуку за контракт.

- Везунчик ты, Курт, - сказал Билл.

- Ага, - подтвердил Ронни.

- Каждый - специалист в своем деле, - сказал Курт, прикуривая.

- Курт, откуда мне знать, что этот тип не слиняет с тремя кусками?

- Не слиняет, иначе вылетит из бизнеса. Это единственное, что он умеет.

- Это ужасно, - заметил Билл.

- Что в этом ужасного? Он же тебе нужен, правда?

- Ну, да.

- И другим людям он нужен. Говорят, каждый человек в чем-то хорош. Вот он хорош в этом.

Кто-то сунул монетку в музыкальный автомат. Они сидели, слушали музыку и пили пиво.

- Хорошо бы этой блондинке засадить, - сказал Ронни. - И пежить ее так шесть часов кряду.

- Я б тоже не отказался, - поддакнул Курт, - если б мог.

- Давайте еще графин возьмем, - сказал Билл. - Что-то мне не по себе.

- А чего волноваться? - спросил Курт. Он махнул барменше: еще один. Те 500 баксов, что я профукал на "Баранах", верну в Аните. Они открываются 26 декабря.

Я там буду.

- Башмак сядет в финале? - спросил Билл.

- Я еще не читал газет. Наверняка, да. Он не сможет просто так бросить. Это у него в крови.

- Лонгден же бросил, - сказал Ронни.

- Так ему пришлось: старика приходилось привязывать к седлу.

- А свой последний заезд выиграл.

- Кампус придержал вторую лошадь.

- Я думаю, лошадь не одурачишь, - сказал Билл.

- Умный человек может одурачить все, стоит только захотеть, - ответил Курт. - Я, например, никогда в жизни не работал.

- Ну да, - сказал Ронни, - а мне сегодня ночью придется.

- И сделай все, как надо, малыш, - сказал Курт.

- Я всегда все делаю, как надо.

Они замолчали и просто пили пиво. Затем Ронни произнес:

- Ладно, где эти чертовы деньги?

- Получишь, получишь, - заверил его Билл. - Хорошо, что я захватил лишних 500.

- Давай сейчас. Полностью.

- Дай ему деньги, Билл. И, пока не передумал, мои тоже давай.

Все было сотками. Билл пересчитал их под столом. Сначала свои получил Ронни, затем Курт. Проверили. Нормально.

- Где? - спросил Ронни.

- Вот, - ответил Билл, передавая ему конверт. - Адрес и ключ внутри.

- Далеко отсюда?

- Полчаса. По шоссе Вентура.

- Можно у тебя кое-что спросить?

- Конечно.

- Зачем?

- Зачем?

- Да, зачем?

- Тебе не все равно?

- Все равно.

- Тогда чего спрашиваешь?

- Пива перепил, наверное.

- Тебе уже пора, наверное, - сказал Курт.

- Еще один графин, - ответил Ронни.

- Нет, - сказал Курт, - вали давай.

- Ну, ладно, блядь.

Ронни проерзал вокруг стола, выбрался, пошел к выходу. Курт с Биллом сидели и смотрели ему вслед. Он вышел наружу. Ночь. Звезды. Луна. Дорога. Его машина. Он отпер дверь, влез, отъехал.

Ронни тщательно проверил название улицы, а адрес - еще тщательнее. Оставил машину в полутора кварталах и вернулся к дому пешком. Ключ подошел. Он открыл дверь и вошел. В гостиной работал телевизор. Он прошел по ковру.

- Билл? - спросил кто-то. Он прислушался к голосу. Она была в ванной. Билл? - Он распахнул дверь: вот она, в ванне, очень блондинка, очень белокожая, молодая.

Она закричала.

Он сомкнул руки вокруг ее горла и втолкнул ее под воду. Его рукава намокли. Она яростно дергалась и боролась. Так сильно, что ему пришлось залезть вместе с нею в ванну, прямо в одежде и со всеми делами. Ее нужно было придержать. Наконец, она затихла, и он ее отпустил.

Одежда Билла оказалась не очень-то впору, зато сухая. Бумажник вымок, но его он оставил. Потом вышел, прошел полтора квартала до машины и уехал.

ВОТ ЧТО ДОКОНАЛО ДИЛАНА ТОМАСА

Вот что доконало Дилана Томаса.

Сажусь в самолет со своей подругой, звукорежиссером, оператором и продюсером.

Камера работает. Звукорежиссер пришпандорил маленькие микрофончики к подруге и ко мне. Лечу в Сан-Франциско на свой поэтический вечер. Я Генри Чинаски, поэт.