Джером Сэлинджер - Рассказы

Окинув его враждебным взглядом, Икс объявил, что ему лично эйзенхауэровская куртка ни к чему.

Клей посмотрел на него удивленно, даже слегка обижено.

- Хорошие куртки. Красивые. Чего это ты?

- Не вижу смысла. Зачем нам вставать в пять утра? Война-то кончилась, черт дери!

- Да я не знаю. Сказано - до обеда вернуться. При-шли какие-то новые бланки, надо их до обеда заполнить... Я спрашивал Буллинга, чего ж он сегодня их не дает за-полнять, - они же у него на столе, эти чертовы бланки. Так нет, не желает конверты распечатывать, сукин он сын.

Они помолчали секунду, остро ненавидя Буллинга.

Вдруг Клей взглянул на Икса с новым - повышенным - интересом.

- Эй, - сказал он, - а ты знаешь, что у тебя половина морды ходуном ходит?

Икс ответил, что знает, и прикрыл рукой одну сторону лица.

Клей разглядывал его еще некоторое время, потом объявил весело и оживленно, словно сообщая самую радостную новость:

- А я написал Лоретте, что у тебя нервное расстройство.

- Да?

- Ага. Ее здорово интересуют всякие такие штуки. Она специализируется по психологии. - Клей растянулся на кровати прямо в ботинках. - Знаешь, она что говорит? Так, говорит, не бывает, чтобы нервное расстройство началось вот так,вдруг - просто от войны, и вообще. Говорит, ты, наверно, всю свою дурацкую жизнь был слабонервный.

Икс приставил ладонь козырьком ко лбу - лампа над кроватью ослепляла его - и заметил, что свойственная Лоретте проницательность неизменно приводит его в восторг.

Клей бросил на него быстрый взгляд.

- Слушай, ты, гад, - сказал он, - уж как-нибудь она понимает в этой самой психологии побольше твоего, черт подери.

- Может, ты все-таки соизволишь сбросить свои вонючие ножищи с моей постели? - спросил Икс.

Несколько секунд Клей оставался в прежней позе, как бы говоря: "Будешь ты мне еще указывать, куда ноги класть". Потом спустил ноги на пол и сел.

- Мне все равно надо вниз. В комнате Уокера есть приемник, - сказал он. Но с постели почему-то не встал. - Эй, я сейчас рассказывал внизу этому дерьмовому новичку, Бернстайну. Помнишь, в тот раз приехали мы с тобой в Валонь, и два часа нас обстреливали как проклятых, и тогда эта проклятущая кошка как вскочит на капот джипа - мы еще лежали в той яме, я ее и подстрелил, помнишь?

- Помню, только вот что, Клей, не заводи ты опять про эту кошку, ну ее к чертям. Не хочу больше об этом слышать.

- Да нет, я только хочу сказать, я написал про эту историю Лоретте. Они ее обсуждали всей группой, все эти психологи. На занятиях, и все такое. И ихний дурацкий профессор, и все.

- Вот и прекрасно. Но я не желаю об этом слышать, Клей.

- Да нет, знаешь, что говорит Лоретта: почему я пальнул в эту кошку прямо в упор? Говорит, у меня было временное помешательство. Кроме шуток. От обстрела, и вообще.

Икс с силой провел растопыренными пальцами по грязным волосам, потом снова заслонил глаза от света.

- Никакое это не помешательство. Просто ты выполнял свой долг. И киску эту ты убил как мужчина. При тех обстоятельствах так каждый бы сделал.

Клей подозрительно взглянул на него.

- Что ты мелешь?

- Эта кошка была немецкая шпионка. И ты д о л ж е н был снять ее выстрелом в упор. Это была лилипутка, очень коварная, а для маскировки нацепила манто из кошачьего меха. Так что вовсе тут не было никакого зверства, или жестокости, или там пакости, или даже...

- Черт подери! - сказал Клей, поджимая губы. - Ты хоть когда-нибудь что-нибудь говоришь на полном серьезе?

Икс вдруг почувствовал, что его сейчас стошнит; он быстро повернулся на стуле и схватил мусорную корзинку - как раз вовремя.

Когда он выпрямился и снова взглянул на своего гостя, тот стоял со смущенным видом на полпути между кроватью и дверью. Икс хотел было извиниться, но передумал и потянулся за своими сигаретами.

- Эй, пошли вниз, послушает Хоупа по радио, - сказал Клей, держась на прежней дистанции, но стараясь проявлять оттуда максимум дружелюбия. Тебе это будет полезно. Правда.

- Ты иди, Клей... а я посмотрю свою коллекцию марок.

- Вон что! У тебя, значит,коллекция есть? А я и не знал, что ты...

- Да я шучу.

Клей медленно сделал несколько шагов к двери.

- А потом, может, в Эштадт махну, - сказал он. - Там у них танцы. Часов до двух, наверно. Поехали, а?

- Нет, спасибо... Я, может, немножко попрактикуюсь тут, в комнате.

Ну ладно. Пока! Ты того, не расстраивайся, пес с ним. - Эй, письмо к Лоретте я положу тебе под дверь, ладно? Я там втиснул кое-чего по-немецки. Так ты уж подправь, а?