Попаданчество оно такое... (СИ)

- А где Лидия?

- Сейчас придет, мы разделились, и она пошла в другую сторону, - с улыбкой ответил я, после чего вгрызся в кусок вяленого мяса.

- Да? Ну ладно, просто у тебя было такое лицо, будто ты убивать идешь, а не хворост собирать.

- Да? Странно, не замечал за собой такое, видимо, я слишком сильно задумался, но вы не переживайте, ничего я с Лидией не делал.

- Ага, мы поняли, - как-то слишком поспешно ответили они, причем в одни голос, ну да ладно, мне все равно.

Все замолчали и только я продолжал жевать свое мясо не обращая внимание ни на что.

Скажи кто-нибудь Эйле, что ее жизнь так резко изменится за столь короткий срок, еще три месяца назад, и она бы рассмеялась в лицо этому глупцу, но вот какая штука, ее жизнь решила сделать не резкий, но плавный и быстрый поворот. И она никак не могла понять, как относится к этим изменениям, но зато она точно уверенна, когда ее жизнь решила измениться. Произошло это три месяца назад, в одном из лесных массивов недалеко от Хелгена, именно там она встретила того, кто позже внес в ее жизнь новые краски. Тогда, охотясь за очередной целью в компании Вилкаса и Фаркаса, они напоролись на своеобразного мера, конечно, в первые моменты наша тогдашняя цель взяла его в заложники и мы думали, что он умрет там же, но это оказалось не так. Он смог удивить нас. Три движения и вот он уже не жертва, а охотник, нам это понравилось, и мы оценили его заново. Мер, это сразу бросилось в глаза, слишком тощий как для норда, слишком высок для имперца, босмера или бретонца, а светлый тон кожи намекнул, что перед нами альтмер. Вот только что альтмер делает в Скайримском лесу? Примерно так мы одновременно подумали и даже растеряно переглянулись между собой, а меж тем мер заговорил. Вот тут-то у нас появились новые вопросы, его голос не был слишком мягок как у альтмеров или босмеров, он больше походил на голос данмера, но такого не могло быть, ведь даже полукровки у данмеров имеют темный цвет кожи. Тогда еще не зная, кто он, я поняла, что о жизни других он не волнуется, стоило ему понять, что жизнь его пленника для нас не имеет никакой ценности, как он его убил. Вилкас это оценил и докинул ему пару балов в своих глазах. Слово за слово мы обговорили наше с ним положение, как не странно, но торговаться он даже не думал, будто деньги для него пыль, а ведь любой другой, особенно имперец, спорил бы с нами до хрипоты за любой лишний медный септим. Вот это понравилось уже мне, не люблю скряг.

Идя вместе с ним до ближайшей деревеньки, мы выяснили еще одну особенность нашего неожиданного попутчика, он был слеп. Это стало неожиданностью для нас, а я даже начала его жалеть и уже хотела выразить свои соболезнования как он, не дав нам сказать и слова, когда мы спросили об этом, и сказал, что в жалости не нуждается и ее не любит. Только это заставляло проникнуться к нему долей уважения, не много разумных остаются столь тверды в своих принципах после становления калекой, некоторые погружаются в жалость к себе, другие начинают себя ненавидеть, еще некоторые начинают ненавидеть других, когда те напоминают им о их неполноценности. Если бы я смотрела менее внимательно, и не приглядываясь к мелочам, то и не заметила бы этого факта. Неуклюж? Бывает, тем более он мер, а они в лесах не очень хорошо себя чувствуют, кроме босмеров. Ну и что с того? Вот именно, ничего. Вот так я думала до этого.

Совсем скоро мы пришли в деревню. Деревня. Там случилось то, за что я еще долго буду упрекать себя. Я поддалась неожиданному, необдуманному, глупому желанию и напилась. Можно все списать на желание расслабится после многих тяжелых дней, на еще что-то, но это не оправдывает меня, я напилась и потеряла над собой контроль. Помню, как Уроборос спустился со второго этажа и увидел нашу компанию, помню, как начал со мной говорить, помню, как упомянул больную для меня тему - детей, а дальше ничего не помню. Дети в последние два года стали для меня очень больной темой, я хочу их иметь, вот только нет с кем-то, Вилкас и Фаркас не в счет они мне как братья и я не вижу в них мужчин, только братьев. Моя репутация суровой воительницы сыграла против меня и все встречавшиеся мне мужчины боялись меня. Я это чувствовала, все же я-оборотень, а это дает много, не всегда приятного, но много. Да и если я найду подходящего себе мужчину, вряд ли он захочет быть с оборотнем.

Ясность сознания вернулась ко мне, только когда я накинулась на Уробороса, но остановить себя уже не смогла и упала на него, придавив его к земле. Да какое там, я вбила его в землю всем своим весом, о боги как же я перепугалась тогда, думала, что убью его, ни в чем не повинного разумного, от чего даже перестала дышать. И первое, что я от него услышала, был не крик ужаса или предсмертный стон, а спокойный вопрос: "Может, слезешь с меня?" Еще никогда в жизни я не чувствовала себя столь смущенно и виновато, готова поспорить на свой лук, что лицо тогда у меня было красным, даже не смотря на то, что я была в волчьей форме. (Автор знает, что это было немного не так, и Эйла сидела на нем в своем человеческом обличии, но это ЕЕ воспоминание и ОНА помнит их именно ТАК)(бета: да мы поняли, че ты горячишься то?). Но столь будничный тон и такой вопрос выбили меня из колеи еще больше, и все что я могла делать, это тупо идти за ним. На мое удивление он понял, что произошло, но ничего мне на это не сказал, не упрекнул, он просто попросил меня быть более осторожной. И только несколько дней спустя я смогла понять, что я почувствовала, когда накинулась на него, мой зверь уловил присутствие еще более древнего и сильного зверя, не старого, а древнего, будто ушедшего в вековой сон, и испугался.