Игорь Гринчевский - Американец. Путь на Север

– Воронцов? Тот, который наших девочек от бандитов спас? – спокойным и даже несколько усталым голосом уточнил Полтора жида. Причем Ян был готов поклясться, что вопросительных интонаций в голосе партнера почти не было.

– Точно! – пораженно подтвердил Гольдберг. – Но как?!

– Софочка его сегодня видела! – пояснил Рабинович, жестом руки давая понять, что более тут говорить не о чем, уточнил: – Так он все-таки жив?

– Именно! Я его об этом же спрашивал! Там путаница возникла. С Суворовым он действительно дружил, на Крите воевал… И Суворов на самом деле погиб. А Воронцов в последнем бою только ранен был. И потом лечился в Одессе. А там и подданства попросил, так что теперь он тут. Я тебе больше скажу, Перес, он с тем самым «Обществом содействия прогрессу и гуманности» тесно связан!

Полтора жида только досадливо дернул бровью! Естественно, связан! Еще бы! Ему ли, Рабиновичу, этого не понимать. Не о том сейчас стоит говорить.

– Но в дело ко мне он идти не захотел. Сказал, что свое собственное затеял.

Одесса, 1 (13) июня 1897 года, воскресенье, вечер

Хотя я провел без сна почти сутки, да и до того регулярно недосыпал, вечером все же пошел не отсыпаться, а работать. Когда руки заняты, то и мысли в голове не так кипят. Попеременно то подавая в аппарат воду, то откачивая взвесь гашеной извести багерным насосом [101], освободил аппарат. Потом несколько раз промыл его, сливая раствор все в тот же бак для гашеной извести, потом высушил аппарат теплым воздухом.

А про себя все это время суммировал услышанное от Яна Гольдберга.

Во-первых, преследование против меня прекращено. Ни полиция, ни Мэйсоны более не имеют к Юрию Воронцову никаких претензий. Те подробности, которые изложил Гольдберг, не оставляли в этом никаких сомнений. Во-вторых, партнерство «Джонсон и Воронцов» прекратило свое существование. Патент продан, а система перевязочных пунктов, использовавшаяся для сбыта лекарств, была преобразована в сеть аптек партнерства «Джонсон и Джонсон» [102]. Ну, да кто бы сомневался. Участие «цветных» в работе этой самой сети перевязочных пунктов сильно давило на Теда Джонсона. И соглашался он только благодаря моему постоянному воздействию. Как только я исчез, он передумал.

В-третьих, с учетом денег, вырученных от продажи патента, компенсации, выплаченной Элайей Мэйсоном, и процентов, набежавших за использование моих денег, мне причиталось двадцать тысяч долларов и еще две с половиной сотни. В-четвертых же, Ян Гольдберг в знак благодарности за все, сделанное мной для его семьи, готов перевести эти деньги сюда и обменять их на рубли без всяких комиссионных, так что мой ресурс вырос на тридцать шесть с половиной тысяч рублей.

Пятым было то, что Гольдберг звал меня к себе на работу. Дескать, в Америке обо мне легенды рассказывают, и потому он готов платить мне по сотне долларов в неделю, совершенно сказочные деньги для современной России. Тут даже генералам и министрам платили меньше! [103]

Но, и это в-шестых, самое удивительное то, что работа эта была связана с электричеством и электромобилями. Фред Морган оказался толковым учеником. Украденный, вернее, теперь, после выплаты компенсации, правильно будет сказать выкупленный, у меня патент и подсмотренную у нас с Тедом Джонсоном схему франчайзинга он использовал настолько лихо, что просто зависть брала! Всего за полгода его «Электрический Клуб» и смежные с ним компании охватили большую часть Штатов и начали расползаться по миру. И, как хвастался мне Ян Гольдберг, невероятно гордый тем, что он стал генеральным представителем этой структуры в России, суммарный оборот Клуба и смежных структур должен был вот-вот перевалить десяток миллионов долларов.

Лихо! Ведь действительно, не прошло еще и года. И отсюда следовало в-седьмых. А именно, что хоть полиция и Мэйсоны претензии сняли, стоит подумать, разумно ли возвращаться в Штаты. Фредди – человек злопамятный и беспринципный. Да и противник, как оказалось, опасный.

Восьмым же было то, что Ян, оказывается, был зван на заседание любителей фантастики в этот четверг. Так что мы все равно бы встретились. Но Ян рад тому, что это произошло раньше. И оба они, Ян и Сара, звали меня регулярно, по воскресеньям, обедать у них.

И последнее. То, из-за чего гудела голова и пропал сон. Оказывается, Ян с Сарочкой только вчера были в гостях в соседнем подъезде моего дома. У мадемуазель Ухтомской Натальи Дмитриевны, наследницы древнего рода Ухтомских. И, как оказалось, доверенного лица Елизаветы Андреевны Воронцовой-Дашковой. Гольдберги и про семью Воронцовых-Дашковых мне немало рассказали. Про их давнюю и тесную дружбу с прошлым и нынешним императорами. Так что девушку эту Ян собирался всячески обхаживать. Узнав, что она обожает творчество мсье Верна, Ян зазвал ее на четверговую встречу. И теперь просил меня произвести благоприятное впечатление. Заинтересовать и зацепить.