Игорь Гринчевский - Американец. Путь на Север

И вдруг явственно услышал голос своего «альтер эго» [98]: «Поздравляю! Ты сделал еще один шаг в своем «Пути на Север!».

«…Тот день остался в моей памяти тысячами подробностей. Просто потому, что слишком много важных событий пришлось именно на него. Вернувшись к себе, я получил телеграмму из Нью-Йорка. Тед Джонсон отбросил всякую конспирацию и очень эмоционально и многословно радовался тому, что я, оказывается, жив. А также бурно благодарил за спасение Сарочки от своего имени, от имени своей жены и всех прочих родственников. В конце телеграммы он коротко информировал, что все претензии ко мне сняты, розыск прекращен, а Мэйсоны даже выплатили мне (через него) компенсацию в размере пяти тысяч долларов.

Все остальные подробности предлагал узнать у его свежеиспеченного родственника, Яна Гольдберга, который помог Джонсону с продажей патента. В результате сумма оказалась выше ожидаемой, даже за вычетом комиссионных Яна каждому из нас доставалось по пятнадцать тысяч.

Тед выражал готовность выдать мне мои деньги в любое время, благо его родственник, тот самый Ян Гольдберг, подался пытать судьбу не куда-нибудь, а именно в Одессу. И сообщал адрес, по которому я могу найти и Яна, и его жену Сару.

А затем с чисто протестантским прагматизмом сообщал, что если я не нуждаюсь в деньгах срочно, то он готов их пока разместить в своем деле. И выплачивать мне шесть процентов годовых.

Точно помню, что я читал эту телеграмму и удивлялся, насколько все вовремя происходит. Получи я ее хоть на день раньше, и я бы почти наверняка рванул отсюда обратно в Нью-Йорк. Просто потому, что, оказывается, можно. И потому еще, что мне тут не совсем комфортно.

А вот в тот момент я уже решил, что сначала встречусь с Яном, разузнаю у него все подробности, потом тщательно и не торопясь все обдумаю и лишь потом буду действовать…»

Одесса, 1 (13) июня 1897 года, воскресенье, середина дня

День, как говорится, не задался. Нет, начинался он, как обычное воскресенье. Полтора жида позавтракал с семейством, степенно раздал задания на эту неделю [99]и удалился в кабинет, работать с бумагами. Работа спорилась, поэтому он решил не терять время и пообедать прямо в кабинете.

Однако едва он употребил шкалик водки, традиционно завершающий его воскресные обеды, как начался натуральный бедлам.

Для начала прибежала непутевая племянница. Вид у Софочки был почти обезумевший.

– Он здесь, он в Одессе, он пришел за нами! – причитала она. – А Наталья Дмитриевна мне не верит! Я ей сказала, что это он, а она велела заткнуться! Мол, из-за моих рассказов ей потом кошмары снятся!

Она стрекотала бессвязно, но несмолкаемо, и Рабинович, не удержавшись, рявкнул:

– Хватит трещать! Говори толком! Кого ты видела?

Софа вдруг остановилась и совершенно спокойно ответила:

– Воронцова! Того, что на Крите нас с Сарой от турок освободил. Он в Одессе. Сегодня утром я видела его в нашем дворе. Он пришел за мной. – Подумала и устало поправилась: – Нет, не за мной. Он пришел за нами. Он всех нас убьет! А Ухтомская мне не поверила. Сказала, что Воронцов этот сильно меня напугал и теперь всюду мне мерещится.

«Скорее всего, Ухтомская права! – подумал Рабинович. – Испугал он тебя действительно сильно!»

Но говорить стал о другом. О том, что не для того Воронцов девушек спасал, чтобы потом их убить. И о том, что быть помощницей Ухтомской – хорошее начало, и потому Софочке надо не дурить и не раздражать работодательницу, а, напротив, приложить все усилия, чтобы зацепиться.

– Понравишься, так уедешь вместе с ней в Питер! – увещевал он девушку. – И никакой Воронцов там тебя не достанет. А вот замуж, наоборот, сможешь удачно выйти.

Однако не так-то просто успокоить испуганную женщину, и Рабиновичу пришлось битый час повторять одно и то же, прежде чем племянница вняла наконец-то его уговорам.

Выпроводив ее, Перес минут десять ходил по кабинету из угла в угол, не в силах успокоиться и вернуться к работе. Поняв, что успокоиться своими силами у него не получится, кликнул жену и потребовал подать в кабинет чарку [100]водки.

Неторопливо откушав первый шкалик, он перестал ходить и уселся за стол. Но настроения на работу все равно не было. Тогда он налил второй и выпил его залпом. Отпустило.

Но только он собрался вернуться к работе, как доложили, что его желает видеть Гольдберг.

– Угадай, кто сегодня зашел ко мне в гости? – начал Ян, едва войдя в кабинет. – Вот ни за что не угадаешь, спорим?