Андрей Посняков - Вандал (сборник)

Волны устало бились о борт большегрузного судна, хлопали на ветру паруса, и в бледно-синем небе зажигались уже первые звезды. Подгоняемая боцманом команда забегала по палубе – убирали лишние паруса, готовили якоря к спуску, поскольку по ночам здесь ни один корабль не продолжал путь: пришло время готовиться к ночевке на рейде одной из бухт по пути к Карфагену.

Вот повернули к берегу, спустили оставшиеся паруса, бросили якорь. Еще один, и еще – встали надежно!

Как раз стемнело – на корме, словно звездочки, загорелись светильники.

Закутанная в длинный плащ фигура, ловко пробравшись меж спящими у бортов пассажирами, дотронулась до руки уже начинавшего подремывать Саши.

– Господин Александр?

– Да… – Молодой человек тут же прогнал сон. – Я – Александр.

– А я – Алайя. Твой ночной подарок. Идем!

Словно завороженный, Саша шагал следом за девушкой, едва не наступая на спящих. Тихо было кругом, ни ветерка, лишь иногда плескала в борта волна, да сияли над головой звезды.

Похоже, они спустились в трюм – там, оказывается, тоже имелись каюты, только очень маленькие, два шага на четыре. Две тени метнулись по стенам, дрогнул тускло горящий светильник, бронзовый или, может быть, медный.

– Это моя лампа, – похвасталась Алайя. – Господин разрешает мне, хотя, конечно, подобное на корабле строго-настрого запрещено. Не одно доброе судно уже было спалено пожаром! Но Господь покуда хранит «Гордость Африки». Ну, что ж ты? Ложись… Не беспокойся, я сама раздену тебя.

– Мне бы вообще-то поговорить только…

– Поговоришь. – Танцовщица тихонько засмеялась и скинула плащ, оставшись абсолютно голой, если не считать массивного серебряного ожерелья, браслетов и тоненькой цепочки на бедрах.

Опустившись на колени, девушка быстро освободила Сашу от одежды… прижалась, обняла, жарко целуя в губы…

Все происходило достаточно быстро и буднично, словно само собой, как в фильме. Эта обнаженная девчонка… танцовщица… юная красавица с небольшой упругой грудью…

– Ах ты ж…

Погладив девушку по спине, Александр поласкал губами сосок… улыбнулся…

– О, господин…

Алайя обвила его бедра ногами и теперь нежно гладила все, до чего могли дотянуться ее умелые руки… а дотянуться они смогли до многого… Саша даже застонал от чувственного удовольствия, в конце концов, он был всего лишь мужчина…

– Ах!!!

Все произошло слишком быстро – слишком давно у Саши не было женщины, но танцовщица ничуть не обиделась и, все так же улыбаясь, потянулась к кувшину с вином.

– Выпей! Ночь еще только началась, мой милый… Хочешь, я спою тебе песнь?

– Пой, – молодому человеку вдруг показалось не очень тактичным сразу же начинать свои расспросы. В конце концов, девчонка права – ночь-то еще только лишь началась. Только лишь…

А песня оказалась ничего себе. Приятная мелодия, вот только, пожалуй, слишком печальная. И жаль, что Александр не понимал слов.

– На каком языке ты поешь, Алайя?

– На своем родном… я ведь местная. Нет, не из ромеев… Хотя хорошо говорю по-латыни. Лучше, чем ты…

– Да ла-а-адно!

– Не спорь, господин мой… Лучше расслабься… я поласкаю тебя… вот так…

Ох, какой игривый оказался у этой танцовщицы язычок, быстро приведший молодого человека в состояние, вполне пригодное для дальнейших любовных игр…

– Ах ты ж чудесница…

Саша и сам принялся ласкать прильнувшую к нему девушку, прижав ее к себе, осторожно перевернул на спину, поцеловал в грудь и пупок… в лоно…

Теперь уже застонала «чудесница», выгнулась, словно пантера…

– Ах… мой господин… мой господин… мой…

Палуба корабля тоже, казалось, шаталась, и ритмично скрипели доски… Впрочем, очень может быть, обоим это просто казалось – поглощенные друг другом, они не слышали сейчас ничего, кроме стонов любви…

– О, господин… О!!!

Наконец, оба свалились без сил, едва не опрокинув светильник…

– Может быть, я его все-таки потушу? – запоздало спросила девушка.

– Зачем? – Александр нежно погладил танцовщицу по животу. – У тебя ведь такое красивое тело! И этот рисунок… дельфин… очень красивый!

– Правда?! – Алайя явно была очень довольна. – Он тебе понравился?

– Я же говорю – очень. Кто тебе его сделал?

– Один человек, – танцовщица мечтательно улыбнулась. – Парень из нашей деревни. Но рисунок – мой. Я видела такой на одной разбитой лодке…

– На лодке?!

– Ее обломки выбросило волной на наш берег. Странные такие обломки, почему-то желтые…