Андрей Посняков - Вандал (сборник)

Черт! Саша насторожился – это еще откуда? Вроде ничью мозоль не оттаптывал, пыли в глаза никому не пускал, даже челяди не держал, что и Катя одобряла целиком и полностью – что они, рабовладельцы, что ли? В отличие от прочих – слыхал, слыхал много раз, как некие баре-чиновнички, дачники из соседней деревни, хозяйственно покрикивали на прислугу. Саша, кстати, ясно представлял себе, откуда ноги растут – от вертикали власти. Нет, чиновные баре ею вовсе по простоте душевной не упивались, тут дело несколько другое, более, так сказать, тонкое. И вся суть в той же вертикали власти. Ведь все знают, как именно управляется Российская Федерация – по принципу типичной древневосточной деспотии. Никто тут велосипед не изобретал и ничего нового не придумывал. Каждый более мелкий начальник – раб более крупного, агнец, и лев рыкающий – для собственных подчиненных, которые, в свою очередь… И те, кто над ним – тоже, в свою очередь… Такая вот вертикаль. Один и тот же человек – одновременно и агнец и лев, какая тут психика выдержит? Вот и не выдерживает, и большая часть российских государственных управленцев больна типичной вялотекущей шизофренией – это вам любой врач-психиатр скажет. Отсюда и пьяные загулы с девками, и непомерное чванство и барство – все от нее, от пораженной психики. И ругань безбожная, наезды на тех, кто ниже – оттуда же. Ведь, что уж говорить, даже понятие такое издавна бытует – «дать гвоздя». И даже более верное словцо для того существует, матерное, когда всерьез считается, что без начальственного окрика никто нормально работать не будет, с места не сдвинется. И среди шизофреников-управленцев иногда, и довольно часто, именно за это – за умение глотку рвать, люди и ценятся! Умеешь – ори, правь! А что же подчиненные? А подчиненные гнусны и противны не менее, ибо все делается с их молчаливого одобрения. Согласен, что тебя матерком поливают, орут, ногами топочут? Этакий вот садо-махохизм. Психиатр, психиатр каждому управленцу нужен, и, чем скорее – тем лучше. Что же касаемо подчиненных, так называемых «простых людей», то тут уж вообще помолчать лучше.

– Тут вот диванчик, можете отдохнуть с дороги…

Поставив саквояж в угол, профессор уселся в кресло и, заговорщически подмигнув, произнес лишь одно слово, причем по-русски:

– Ну?

– Заметьте, не я это предложил! – хохотнул Александр, живенько вытаскивая из бара бутылку водки.

Заранее порезанный лимончик, огурчики и все такое прочее уже стояли, дожидаясь, на столике – Саша, хоть и в деревне давно жил, а совсем уж варваром не сделался, несмотря на висевший в гостиной меч.

– О, – увидев водку, засмеялся гость. – У меня же есть кальвадос!

– Кальвадос после бани выпьем… Ну, вздрогнули!

Часика через полтора, укрыв умаявшегося с дороги профессора клетчатым шотландским пледом, Александр смог наконец заняться баней. Включив насос, налил в баки воду, затопил, уселся на лавочку, глядя, как с потрескиванием занялись радостным огоньком дровишки.

Ох, бывало, с Катькой парились… а потом – по зиме – в снег!

Чу!

Саша вдруг насторожился, привстал – почудилось, будто за воротами кричит кто-то. Показалось? Да нет…

– Эй, дядя Саша! Ты дома?

– Дома, дома. Как жизнь, парни?

За воротами стояли двое местных подростков, из числа тех дачников, кои живут здесь аж до белых мух – город-то рядом. Один, лет шестнадцати, темненький, с едва пробивающимися усиками, держал в руке ведро, похоже, с белой краской; другой, чуть младше, блондинчик – матерчатую сумку. Оба были одеты одинаково – в спортивные штаны и мешковатые майки навыпуск. Младшего, кстати, Саша хорошо знал – это был Эдик, Катькин двоюродный братец.

– Здорово, Эдик. Как мать?

– Да ничего, спасибо. Дядь Саша, – парни переглянулись. – Мы ведь это… вину закрасить пришли, вон, и побелку взяли…

Александр расхохотался:

– Вину, парни, вообще-то не закрашивают, а заглаживают, так и говорят.

– Не, дядя Саша. Тут загладить никак, тут красить нужно. – Эдик виновато потупился, и разговор взял на себя его старший приятель.

– Мы, дядь Саша, ночью вчера перепутали. Хотели в забор козлу тому попасть, да вот тебе в гараж угодили.

– Случайно, дядь Саша.

– А-а-а!!! – Александр наконец понял, что к чему. – Так это вы, значит, кляксу-то… Чем это, краской?

– Навозом…

– То-то я и чувствую – пахнет.

– Так мы сейчас закрасим, вмиг! Эдька, доставай кисти…

– Ладно, – Саша махнул рукой. – Красьте. Только громко не орите, у меня тут гость… спит.