Елена Гриб - Игра в чужую жизнь

Ванис зло усмехнулся. А как же легко все начиналось… Им покорялись силы, недоступные обычным людям, их уважали и боялись… нет, преимущественно боялись… К их словам прислушивались, да и последнее слово всегда было за ними! Проклятые не-люди! Нет, будь проклята судьба, бросившая к их ногам мальчишку из чуждого мира!

— Это конец, — произнес император, когда солнце перевалило за полдень, а «принцесса» так и не вернулась.

— Ваше Величество, может, имеет смысл привлечь вашу дочь? Иллюзия поможет скрыть ее живот, хранителями станем мы с Дисоном, и постараемся оградить Маргалинайю от волнений, — предложил Крезин.

— Мою дочь? Сюда?! Чем ты думаешь?!! А если она родит прямо во время церемонии? — брызнул слюной Малдраб Четвертый.

— Или гартонцы заметят ее интересное положение? — поддержал правителя Дисон. — Геданиот ведь общался с двойником, а он отнюдь не такой дурак, каким кажется. И вдруг хранители вернутся? Маркану рот закрыть легко, а с метаморфом возникнут проблемы. Слишком он честен, чтобы поддержать нас, и чересчур не-людь , поэтому тихо избавиться от него не выйдет. Боюсь, Ваше Величество, мы сами создали себе западню. Эх, если бы принцесса разрешилась от бремени… Мы можем тянуть время, утверждая, что поиски продолжаются. Мне почему-то кажется — когда парни найдут девчонку, она прибежит обратно без лишних разговоров. Вот уж поистине правду говорят: с такими друзьями враги могут…

— За…! — перебил его всегда сдержанный Крезин.

— Нет, отдыхать, — слегка опешил эльф, пораженный горячностью советника.

А затем он и сам увидел, что именно заставило его друга забыть о манерах.

В пролом стены въезжали два всадника. Один из них, в зеленой широкополой шляпе, восседал на могучем ярко-синем тигре. Зверь ступал мягко, неслышно, словно плывя по земле. Наездник мерно покачивался и, похоже, дремал.

Второй всадник привлекал гораздо больше внимания. Что значит крупная кошка дивного цвета? Всего лишь одна из диковинок Клусса, которых там пруд пруди, ведь каждый маг старается оставить о себе воспоминание, и чем страннее и страшнее оно будет, тем больший почет его создателю. А лошадь из легендарного Стада мечтали увидеть все — от только что вылезших из пеленок детей до глубоких старцев, стоящих одной ногой в могиле. Не один советник заметил пришельцев — к ним уже спешили со всех сторон.

На белоснежной лошади (ох, лошади ли?) с правильными рыжими звездами на округлых боках и небольшими золотистыми рожками вроде коровьих не было седла. Всадник сидел на подушке с небольшой спинкой, выраставшей, казалось, прямо из конского хребта. Ноги его упирались в костяные пластинки, выпиравшие из боков лошадки. По напряженной позе было заметно, что верховая езда дается ему с трудом — то ли от усталости, то ли из-за отсутствия практики. Копыт конь не имел — вместо них он неслышно ступал широкими желтыми лапами, в мягких подушечках которых изредка поблескивали длиннющие сизые когти. Из большой, чуть приоткрытой пасти высовывались острые, отнюдь не лошадиные зубы, совершенно не приспособленные для жевания травки. Хвост этого существа походил на коровий — хрящеватый, с огромной пушистой кистью на конце.

— Уничтожьте не-людей! — потрясая кулаками, выскочил вперед Дигавлиро.

Жрецы Храма Славы неуверенно начали озираться — давно минули те времена, когда приказания бога исполнялись немедленно и неукоснительно. Нужен был второй толчок.

— Не слушайте его! Это вернулась принцесса! — заорал зоркий эльф, предупреждая панику.

А бог Славы все подливал масла в огонь:

— Они посмели прийти сюда! После того, как он сдох! Слышите, твари, он подох, как самый последний нищий — от голода и жажды, брошенный всеми, забытый навек… И пусть глупцы пересказывают друг другу истории о нем — правды в них нет! И новых легенд не будет! И кости его некому схоронить… Прочь, жалкие ублюдки! Идите к Реху, он привечает всякую падаль! Хила-айс-с-с!!!

Этот клич и послужил сигналом к атаке. Толпа фанатиков ринулась вперед, нескладно выкрикивая:

— Власть! Власть! Власть!

Их было человек тридцать — тощих, как щепки, в старых латанных-перелатанных балахонах, без оружия. Но внезапно вспыхнувшие безумием глаза не вызывали сомнения — сейчас они сделают все, что прикажет Дигавлиро.

Гвардейцы, узнавшие свою «принцессу» и товарища в панаме из пресловутых лопухов (во-первых, чтоб солнце в голову не пекло, во-вторых, от насекомых отмахиваться удобно, и вообще — Лин набрала охапку сей флоры, так не в руках же ее тащить?), взяли оружие наизготовку и двинулись наперерез. Некоторые из них размахивали мечами, стремясь заставить жрецов отступить, однако те, подчиненные чужой воле, шли вперед, не видя угрозы. Гартонцы оставались в стороне.