Елена Гриб - Игра в чужую жизнь

Заходящее солнце ярко освещало кусок стены, покрытой паутиной. И кости, вмурованные в нее… Глаза начали привыкать к полумраку и выхватывать новые подробности. Кари оказался прав — это строение использовалось как общий склеп. Вот только мертвецов здесь хоронили довольно странным способом. Скелеты виднелись всюду — на стенах, на полу, на потолке! Большие и маленькие, средь них попадались даже новорожденные крохи… На некоторых еще оставались волосы и остатки одежды, а рядом со входом (соответственно, в непосредственной близости от девушки) был прикован высохший костяк, до сих пор покрытый кожей. Широкие кандалы, призванные сдерживать мускулистого буяна, служили ему опорой, не позволяя упасть наземь и рассыпаться на косточки. Белые, как снег, волосы полностью закрывали лицо.

Снаружи громко заржала лошадь. По склепу прокатился вздох.

Лин горько пожалела о своем неумеренном любопытстве. Она метнулась к выходу, но поскользнулась на прелых листьях и кубарем скатилась вниз, молясь, чтобы не сломать шею или позвоночник и не прожить свои последние минуты в столь жутком обществе. Обошлось. Давний мусор пружинил не хуже пуховой перины.

Увидев рядом со своим лицом пустые глазницы черепа, девушка попыталась вскочить, однако не удержалась на ногах и ткнулась в стену. «Перемещаются они, что ли?» — успела подумать она, прежде чем заорать от ужаса — беловолосый мертвец впился костлявыми пальцами ей в плечи, как клещ.

Говорят, страх придает сил. Впоследствии Лин не могла понять, как умудрилась вылететь из склепа с покойником на спине и четырьмя кусками камня, волочившимися за ним — кандалы в древности были добротные, оторвались с обломками стены … И какой логикой руководствовалась, принимая облик светловолосой красавицы?

Он разжал пальцы только на берегу реки и свалился прямо в воду, которая покрыла его с головой.

Лин понемногу приходила в себя. Бешено бьющееся сердце успокаивалось, возвращалась способность мыслить рационально. Задумчиво посмотрев на распростертое тело, она с досадой вздохнула, сосредоточилась, возвращая себе нормальный образ, и начала вытаскивать «утопленника». Несмотря на почти полное отсутствие мышц, весил он изрядно. Руки-веточки легко выскочили из широченных браслетов, ноги — тоже.

Девушка попыталась напоить свою «добычу». Воду недавний покойник глотал охотно, и у нее мелькнула кощунственная мысль сбросить его обратно в реку — чтоб пил, сколько влезет. Мелькнула — и пропала, поскольку спасенный (или все-таки зомби?) открыл глаза. Ярко-оранжевые, как солнце на закате…

— Милашка… ах…

Она решила — просто почудилось. Деловито спросила:

— Ты — Дигавлиро, бог Славы? Кивни, если так.

Он распахнул веки еще шире. Потом возмущенно прошептал:

— Я-л-лег-ге-ндарный — об-бал-лденный — н-незнак-ком-мец! Дай руку…

Лин осторожно притронулась к его ладони, настолько тонкой, что, казалось, в ней не было даже костей. И тут же ее руку словно сжали тиски. А в следующий миг в запястье вонзились крепкие зубы…

Солнце било прямо в глаза. Какая-то букашка с упорством, достойным лучшего применения, пыталась отгрызть девушке палец. Возле самого уха жужжал шмель, недовольный присутствием постороннего предмета у мелких синих цветков.

Но просыпаться все равно не хотелось.

Поток воды обрушился на нее, заставляя поспешно вскочить, с возмущением налететь на обидчика… И замереть.

Такими Лин представляла эльфов, удивляясь, почему черноволосый любимец придворных дам Дисон принадлежит к этой расе. Врач производил впечатление человека — красивого пустоголового повесы, и лишь иногда в нем проскальзывало что-то такое… нечто вечное и древнее. А этот…

Наверно, было невежливо рассматривать его в упор, но когда еще выпадет шанс воочию увидеть не-людя? Не примелькавшегося уже метаморфа, не живущего средь людей Дисона, а самого что ни на есть обитателя Странного Леса? В том, что к людям стоящий напротив (кто?) не имеет ни малейшего отношения, девушка не сомневалась.

Ладная высокая фигура, острое треугольное лицо, тонкий нос, пухлые губы… Снежно-белые волосы, сплетенные в кривоватую косу, падают ниже колен, смуглая кожа резко контрастирует с волосами, а большие оранжевые (даже немного красноватые) глаза смотрят удивленно и открыто. Его единственная одежда — размашистые листья лопуха, удерживающиеся на талии с помощью пояска из трав.

Лин не удержалась от смешка. Он тоже заулыбался, демонстрируя острые клыки. Для нее весь юмор ситуации мгновенно пропал. Девушка поднесла правую руку к глазам. Так и есть — на запястье четыре крохотных шрама. Одинаковых. Попарно расположенных друг против друга.