Елена Гриб - Игра в чужую жизнь

Богиня сотворила недовольную гримасу, почти мгновенно сменившуюся ласковой покровительственной улыбкой. Наверно, так могла бы улыбнуться кобра, разглядевшая, что ее потревожил всего лишь жалкий человечишка… Девушка ощутила за спиной какое-то движение, а в следующий миг она уже висела вниз головой. Над Сердцем! Высоко… Очень высоко — вероятно, ее могли увидеть даже из храма! И поняла, почему оно каменное.

— Нехорошо подслушивать чужие разговоры, дорогуша, вдвойне плохо встревать в них, совсем скверно перебивать говорящих, а злить богиню попросту глупо. Как только я закончу с этими милыми мальчиками, сразу же разберусь с тобой.

Лин почувствовала, как кровь приливает к голове и шумит в ушах. Вспомнилось, что она может позвать на помощь Кари и он беспрекословно подчинится. Жаль, прибегать к этому выходу девушка не собиралась даже в самом крайнем случае. Придерживая руками выползшую из штанов рубашку, она попыталась пристроить голову в относительно горизонтальное положение. Не получилось. Ливайя довольно усмехнулась и повернулась к своим собеседникам. А Лин ощутила полнейшую свободу. Ее больше ничто не удерживало! Девушка отправилась в свободный полет макушкой на камень и нелюбовь к рабству показалась ей в тот момент таким мелочным чувством…

Закрыть глаза. Представить, что дело может обойтись всего лишь шишкой (или сотрясением, но это тоже пустяки). Испытать горькую обиду на дуру-судьбу (пройти Храмы Жизни и Смерти, чтобы умереть из-за Любви — как банально!).

Камень мягко хлопнул ее по спине, пятки громко и больно соприкоснулись с Сердцем, сквозь закрытые веки полыхнуло красным… И все!

Лин прислушалась к себе и решила, что голова пока на месте. А вот камень обрел подозрительную упругость.

— Э-м-м… а? — вопросила она.

— Лин! Ты жива? — голос метаморфа доносился откуда-то издалека.

— Хи… ик… хи-хи… ик… слезь… ха-ха… с него… ик! Нет, подожди… ик… хи-и… насмотрюсь! Ха-ха-ха… ик!!!

Девушка рискнула открыть глаза. Над ней маячила донельзя веселая физиономия Марка. Методом исключения Лин определила, что под ней находится Кари. Ливайи в обозримом пространстве не было.

По-видимому, метаморф попросту бросился под ее падающее тело и погасил силу удара. Представив, сколько ребер он наверняка себе сломал (и пусть регенерируют не-люди быстро — боль ведь никуда не девается!), девушка принялась сползать на землю. Хорошо еще, что ноги не прилетели ему на голову, а призем… прикаменились немного в стороне. Переворачиваться на живот она не хотела, дабы не размазывать лишний раз бедного парня по мелким острым граням Сердца.

— Марк, помоги же мне! Хватит смеяться, вдруг кто-нибудь придет…

— Н-да, принцесса, я даже не знаю, что думать, — голос Геданиота она не спутала бы ни с чьим.

Кари грациозно съехал головой вперед, заставив Лин хлопнуться на многострадальные пятки и покачнуться, теряя равновесие. Одним коротким движением метаморф (когда только успел подняться?) вернул ей вертикальное положение и прислонил ее, на всякий случай, к камню. И все это с совершенно безразличным видом, словно двигая мебель, да и то хороший хозяин выказывает больше заботы о любимом диване!

— Что привело вас сюда, принц? — степенно, с достоинством спросил он.

Гвардеец даже икать перестал от неожиданности. Геданиот тоже оставил насмешливый тон и пояснил:

— Меня перехватила одна милая дама и сообщила, что моей невесте скоро понадобится утешитель.

— Ливайя! — позабыв о солидности, воскликнул Кари.

— Зелина! — сказала Лин.

— …! — подвел итоги Марк.

Принц спокойно продолжил, будто все его собеседники могут похвастаться интересом к их персонам со стороны богов:

— Про себя я назвал ее Лисой. Принцесса, откуда вы знаете такие слова? — притворно возмутился он.

— Какие? — так же фальшиво удивилась девушка. — Я просто вспомнила мою любимую собачку клусской породы. Она должна вскоре принести потомство, понимаете?

— Так вот, эта красотка посоветовала мне поспешить к Сердцу, если я не хочу стать вдовцом до свадьбы. Откровенно говоря, перспектива траура меня не очень огорчила, но, с точки зрения большой политики… Поэтому я здесь, и хотел бы услышать объяснение той милой сцены.

— Они того… прощались! — сообщил Марк.

Геданиот посмотрел на него, как на не к месту тявкнувшего пса, и добавил:

— Принцесса, мы ведь, кажется, в расчете? Я надеюсь на честный ответ. И если ты начнешь молить меня простить твой грех, я… Эй, прекрати! Здесь нет посторонних, так зачем устраивать показушную истерику?