Елена Гриб - Игра в чужую жизнь

Полностью погрузиться в отчаяние девушка не успела — властительные особы, рассерженные невниманием к их персонам, предложили принцессе и принцу поскорее закончить обряд, поскольку присутствующие устали и хотят отдохнуть. Лин едва смогла сдержать рвущееся наружу раздражение: «Да прямо бы сказали, что вам надоело стоять и выслушивать чужие драмы, если можно быстренько закончить официальную часть и пробежаться по тутошним жрицам!» — и шагнула к Сердцу.

Она до последнего старалась не думать, на что обрекает себя, коснувшись камня вместе с принцем. Но особого выбора не было — согласилась же на предложение императора, не вникая в детали. Впрочем, если б и знала подробности — все равно долго бы не возражала — жить-то хочется… И теперь, прикладывая руку к Сердцу, девушка понимала — ничего изменить нельзя. Связаны навеки… Да, судьба любит пошутить! Жаль, чувство юмора у нее слегка садистское и прорезается обычно не вовремя.

Твердая шероховатая поверхность камня была немного теплой, словно его успело согреть недавно поднявшееся солнце. Мягкое сияние пронизывало ладонь, придавая ей синевато-красный оттенок. И ничего больше не происходило! Рядом стоял Геданиот. Лин не смотрела на него, но чувствовала его присутствие почти кожей.

— Ты могла убить меня, — девушка услышала тихие слова.

— Да, — возражать было ни к чему.

— «Оковы» не действуют на родственников, — зачем-то напомнил он.

Лин повернулась к принцу, удивленная последним замечанием. Какой смысл утверждать прописные истины, если они не могут помочь? Она Кари не мать, не сестра, не жена, даже не невеста или любовница!

Гартонец держал руку над Сердцем, не касаясь его.

— Ты согласна с ценой, принцесса?

Да, она была согласна! Еще как согласна! И такого благородства со стороны Геданиота не ожидала. А как отнесется к этой идее метаморф, Лин вообще боялась подумать… К счастью, интересоваться его мнением было совсем не обязательно! Меньше знаешь — крепче спишь, как говорится.

Люди расходились. «Принцессе» пришлось идти со всеми, изображая бурный восторг и надеясь, что Марк догадается остаться рядом с метаморфом, не позволяя тому наделать глупостей. Или хоть сможет потом внятно рассказать, в чем, собственно, эти глупости проявились…

С трудом избавившись от кучи неожиданных провожающих, внезапно воспылавших романтическими чувствами, девушка решительно направилась обратно. Петлять по лабиринту не хотелось, да и одежде уже ничто не могло повредить, поэтому Лин осторожно пошла напрямик, раздвигая кусты — особо колючих экземпляров в Саду Сердца не водилось, и при желании продраться сквозь заросли не составляло большого труда. Тем не менее мимо каменного сердца она промахнулась. Лин уже почти решилась повернуть назад, когда ее внимание привлекли звуки, которых никак не могло быть здесь. Кто-то пел! Тихо, без аккомпанемента и, откровенно говоря, без голоса. Но это была песня! Казалось, едва слышные слова звучат отовсюду:

Медленно продвигаясь туда, откуда, как ей казалось, звуки доносятся немного громче, девушка вышла к кустарнику, кольцом опоясывающему лужайку с Сердцем. Песня закончилась, а певец не спешил уходить. Лин, обходя зеленую стенку в поисках входа, продолжала слышать его мягкий успокаивающий голос, но теперь она не различала слов. И беспокоилась, поскольку там, с парнями, был кто-то очень непростой.

Путь ко входу окончательно преградил чересчур разросшийся куст, и безжизненный голос Кари произнес совсем рядом:

— Я согласен, богиня. Давайте…

Девушка плюнула на приличия и двинулась напролом. Естественно, на поляне этот маневр услышали, и когда она, расцарапанная, как после боя с армией кошек, появилась в окружении тучи зеленых листьев, три пары глаз вопрошающе уставились в ее сторону. Метаморф даже позабыл взять из рук Ливаий светящийся белый шар размером с крупное яблоко. Почему Ливайя? Да просто вряд ли кто, кроме богини Любви, будет парить в полулежащем положении и лучиться красно-розовым светом. Ее фигура и черты лица постоянно менялись, создавая впечатление пламенного фантома.

— Я не согласна! — Лин понимала, что ее никто и не спрашивает, но ожидать от богов чего-либо, кроме неприятностей, она не могла.