Юрий Панов - Брод через Великую реку. Книга 2

Молодые вели какой-то пустяшный разговор, но между тем невольно отмечали всё возрастающее сходство характеров, положительных черт и качеств. Возможно, потому что были уже влюблены…

Родители были заняты какими-то разговорами и на них не обращали никакого внимания. Только наблюдательный Ли Чен не утратил способность читать по глазам и лицу, жестам и мимике при разговоре молодых.

– Я искал тебя всюду: в Сибири, на Алтае, в Маньчжурии, а ты оказалась на Урале, совсем рядом! А я и не знал… – говорили его глаза.

– А я ждала тебя всё это время: пока росла, после нашей первой встречи, пока ты ездил… – отвечали ему её глаза. – Просто ты не там искал меня…

– Сам вижу, но ведь нашел же!

– Это хорошо, что нашёл! Ещё бы немного, и я уже надеяться перестала… А я стала… хуже? Ну, с той… первой нашей встречи?

– Да ты что? Наоборот, ты стала сейчас просто красавица…

И они разом оба громко засмеялись, привлекая к себе всеобщее внимание на минуту: потом родители, найдя общую тему, снова перестали обращать на них внимание.

Они расставались, с трудом разорвав руки, которые всё это время оказались неразлучными.

Сбивчиво рассказав про свои чувства Ли Чену, неожиданно он услышал от него совет немного проверить её чувства, прежде чем жениться. – Мих-хо нада пловелять девуска стлоптивый… Плитволитися холодным…

Вечером он никак не мог уснуть, вспоминая всё то, что произошло у Муралиных, и пришёл к выводу: надо последовать совету друга. Уснул он только под утро.

С утра за ним пришел Алексей и добрую половину он дня отчитывался перед ним по хозяйству. Михаилу же все это совсем не нужно было: он уже всецело был с той, в которую влюбился… Про Мотьку Алексею он не отважился рассказывать, искренне любя и уважая своего дядю…

Ещё с утра он отправил своего человека тайно и аккуратно собрать сведения про Нину. Тот вернулся только к вечеру и сообщил ему, что Нина ни с кем тайно не встречается и её за глаза уже давно окрестили «старой девой» из-за того, что она отказала нескольким молодым людям, предлагавшим ей руку и сердце. Близкие подруги рассказали, будто ждёт она кого-то, уехавшего не то в Китай, не то в Маньчжурию… Хорошо заплатив своему человеку, Михаил поблагодарил и отпустил его.

Скоро, довольный полученной информацией, опять с Ли Ченом и маменькой был у Муралиных. Однако, решив посмотреть, какая будет у неё реакция на полное пренебрежение ею, букет цветов не стал покупать. Так хотелось ему узнать, любит она его или нет, прежде чем предпринять ответственный шаг.

Нина, столкнувшись с довольно холодным поведением молодого человека, была просто озадачена. – Как же так? Недавно он явно был влюблен, а сегодня – будто и не знает меня?

Она то фыркала, показывая всем, что способна обойтись без всех, то сама рассказывала невероятные и смешные истории, немало удивляя своих родителей удалью и бесшабашностью…

Но Михаил, выполняя совет мудрого друга, продолжал сохранять к ней деланное равнодушие. Таким он и расстался с Ниной. Вечером мать по секрету сказала ему, что родители Нины находят брак между ними неплохим со всех сторон. Единственная трудность – строптивость самой Ниночки.

– Как всегда, Ли Чен оказался прав… – подумал Михаил, найдя абсолютно правильным своё поведение в этот вечер.

Как рассказали потом родители Нины, ей этот вечер нанёс серьёзнейший удар: она сначала ругалась, ворчала, даже кричала на воображаемого Михаила за то, что он не оценил её чувств, а потом проплакала всю ночь…

Утром Михаил со своей матерью и Ли Ченом уже стоял перед дверями Муралиных: теперь ему предстояло выполнить вторую часть плана, который разработали они.

Услышав, что в передней стоит Михаил с матерью, Нина вышла к нему с сердитой физиономией: брови опустились к переносице, а руки упёрлись в бока. Она считала, что не будет с ним разговаривать, пока тот не попросит прощения за прошлый вечер. Поэтому появление Михаила с цветами вполне входило в процедуру прощения.

Отец с матерью с ужасом смотрели на её поведение.

– Неужели наша и ему откажет? – тихо шепнул отец Нины и молча обнял жену: капли горьких слёз уже текли по её щекам.

– Извинись! Иначе я и разговаривать с тобой не буду! – без всяких обиняков произнесла она и отвернулась.

– Да пошла ты в баню! – громко и твёрдо произнёс Михаил и, повернувшись, шагнул к двери, выбросив цветы через плечо. – Мне не за что просить прощения…

– Постой… Прошу тебя… – это был голос мольбы, голос любви, голос страдания и покорности: она уже горько сожалела о том, что поддалась гордыне и чуть не погубила свою любовь своими собственными руками. – Не уходи… Я давно люблю… только тебя…