Юрий Панов - Брод через Великую реку. Книга 2

От такого вопроса Нина вспыхнула, как спичка: она уже не раз посматривала на эту вазочку, старательно пряча свою любовь к конфетам. Вопрос Михаила застал её врасплох. Стало необходимо немедленно решить, что важнее – манеры или конфеты. Сглотнув слюну, она, разом выпучила глаза, поняв, что её каким-то образом разоблачили, сдалась на милость победителя, и тихо выдохнула. – Ага…

Михаил, с удовольствием отметив, что и у него и у неё – одни и те же пристрастия. На душе сразу же стало легче.

– Любишь конфеты? – с коварством иезуита спросил он Нину, заранее зная ответ.

– Люблю… – смущённо призналась почти шепотом девушка.

– Я тоже люблю… – тихо признался Михаил и, кивнув в сторону столика с конфетами, предложил. – Давай сделаем нападение на тот столик?

Володя, услышав этот диалог, рассмеялся. – Ладно, сладкоежки, нападайте на конфеты… Но помните – впереди ещё обед!

От этих слов Нина вспыхнула и покраснела. Веснушки на её круглом лице невольно стали ещё ярче. Как молодой бутон, только-только распустившийся навстречу жизни и налитый жизненными соками сверх меры, она не знакомилась раньше ни с кем вот так официально, просиживая с конфетами за книжками. Естественно, что никакой реальной жизни она не видела. Знакомство с таким же молодым человеком, имевшим ту же страсть к конфетам, сразу же сблизила с ним. Кроме того, его непосредственное поведение, весёлый нрав и доброта как-то быстро располагали к нему.

Следует отметить, что именно за эти качества, проявленные им по отношению к дворовым и соседским девкам, Мишку парни не раз бивали: как-то так получалось, что этот толстяк незаметно отбивал у них предмет их любви.

Усевшись за столом, Михаил облизнулся и, глянув на свою соседку, тихо произнёс. – Ну, что, барышня, ударим по конфетам?!

И тут же поднёс всю вазочку. Не в силах отказаться от столь сильного искушения, она кивнула и взяла сразу же несколько конфет из вазочки. Кавалер сделал то же самое, довольно хмыкнув.

– Разве можно портить такую простоту и наивность своими пороками? – рассматривая юное лицо толстушки, решил он. – Поговорим, поговорим, да разбежимся!

И болтал без умолку обо всём, что видел, замечал или просто подсматривал за всеми, кого встречал когда-то. Нина весело смеялась, не забывая про конфеты, потому что и напарник делал то же самое.

Если бы Михаил знал, что разбудил в сердце непорочной девушки невольную влюблённость, возможно, он не стал бы с ней так вести себя. Но он так вёл себя всегда с соседскими девушками и не подозревал о том, что принесёт Нине эта безобидная встреча. Проводив вместе с другом барышень до дома, он простился и ушёл, оставив в сердце невольную теплоту от этой встречи. И ничего больше.

Дома его ждал сюрприз – пришло письмо от отца, в котором он извещал всех, что болен смертельно и ждёт в Томске Михаила для изъявления своей воли.

Если раньше Михаил всё-таки ждал какой-то весточки от отца, которого любил, то теперь эта весточка застала его врасплох. И тут сразу ж возникло множество вопросов.

– Что же сучилось, ведь четыре года назад он был здоров? А где Мотька? – О том, что она тоже уехала с отцом в день его отъезда им сообщили знакомые, видевшие их в начале пути. – Это эта гадина во всём виновата!

Михаил почернел разом, выплёскивая своё отношение к этой девушке, изменившей его отношение к отцу. Это было проявление жгучей ревности, и он теперь не скрывал его. Однако сейчас, встретив девушку, которая явно пришлась ему по сердцу, с ней хотелось продолжить общение, а предсмертное распоряжение отца требовало немедленного отъезда. Позови он Михаила раньше, бросился бы, не задумываясь, но теперь? Две силы боролись в его душе: влюблённость и обязанность. И обе мешали друг другу.

Мать, увидев, какую реакцию вызвало письмо отца у сына, подошла к нему, обняла за плечи и тихо сказала. – Мишенька, сынок… Это ведь твой отец. Ты обязан выполнить его предсмертные слова! Езжай, сынок…

Она давно уже простила Флегонта, внутренне обвинив во всём и возненавидев Матрёну, как разлучницу. Тем более что в письме, ни разу не обмолвившись о ней, он просил у всех прощения…

И Михаил, вздохнув, начал готовиться к отъезду…

– Да-а, парню не позавидуешь! А что же было с отцом? Где Мотька? – вздохнув, открываю глаза, и, подбросив веток в огонь, читаю дальше дневник.

«Г. Новониколаевск, июль 1872 года.

Сибирь бескрайняя, леса её огромные, реки широкие. Отец сильно сдал, постарел, похудел. Виной всему – Мотька. Оказывается, она настоящая ведьма! Навела порчу на отца, и теперь он умирает. Отец хочет, чтобы я стал торговцем, и отправляет меня в какую-то Маньчжурию с караваном купцов. Накоплю много денег и женюсь на Нине»