Петр Ингвин - Зимопись. Путь домой. Аз

А недобрые они лишь потому, что мои представления о справедливости отличаются от местных. Если спросить о том же самом Зарину, ответ будет противоположным. Думаю, скорая (как надеюсь) встреча с Зариной сильно повлияет на мои решения и решимость. Между любовью и справедливостью я – однозначно – выберу любовь.

– А к темному дому нам как будет ближе, – спросил я, чтобы сразу определиться с дальнейшими планами, – по дороге или напрямик?

Дядя Люсик показал в сторону, куда уходила дорога:

– Нужно идти еще через одну вотчину на восток, а там взять чуть севернее. По дороге намного быстрее. Следующей башней сейчас владеет царисса Яна.

«Намного быстрее». Главное сказано.

– Сходим в гости еще раз или обойдем? – поинтересовался Малик.

Хороший вопрос.

Царисса Яна. Имя мне ничего не говорило. И неизвестно, стоила ли информация, которую мы хотим добыть, невероятного риска. Нужно ли нам знать, что происходит вокруг, или Зарину можно изъять из темного дома без этих сведений? Я склонялся к последнему. Знания иногда бывают избыточными, а время и силы, потраченные на них, выброшенными на ветер. Меня тянуло в темный дом. Надеюсь, Зарина – там. Если ее нет, меня потянет дальше – в сестырь, в крепость, к черту на рога…

Для меня встреча с Зариной была целью, а для моих спутников – первым пунктом длинной программы. Они считали, что лучше быть в курсе всего, и я согласился бы с ними, если бы не. Ага. Потому что каждая новая минута казалась выброшенным коту под хвост годом.

– Наш успех, как максимум, и, как минимум, выживание зависят от того, – сказал дядя Люсик, – что о каждом из нас известно цариссе. Или тому человеку, кого она оставила за хозяина. Мы очень даже можем нарваться на неприятности – например, пересечемся в башне с заехавшими туда цариссой Асей и другими ненужными сейчас особами. Документ об амнистии не гарантирует безопасность на сто процентов, свое решение Верховная царица могла со временем отменить. Но мы рискуем не меньше, если продолжим передвигаться по лесам и полям. Мы сильно рискуем в любом случае.

Да, жизнь вредна, от нее умирают. Аксиома.

– Не забывайте, я теперь невестор Ефросиньин, – с улыбкой напомнил Малик. – И если бы Чапа не упрямился, в нашей легализации закрылась бы последняя брешь.

Он явно подтрунивал надо мной, и все же я буркнул:

– Если бы Чапа не упрямился, мы все еще сидели бы в башне и по очереди показывали свои мечи. Кстати, спасибо, что не дал ей сцапать и меня.

– Ничего, мне больше достанется.

– Там слово «больше» неуместно, как и «меньше», потому что меньше уже некуда.

– Со временем нарастет.

В казавшуюся нам веселой перепалку встрял дядя Люсик:

– Ша, с каким таким «временем»?! Ваши разговоры мне как утюгом по темечку. У нас нет времени.

– Мы не знаем, что ждет впереди, у нас там темно, как у негра в филейной части, – откликнулся Малик.

– И все-то ты знаешь, и везде-то побывал. – Дядя Люсик покачал головой. – А юридическая свобода Чапы нам еще пригодится, мы все сделали правильно.

– В каком смысле пригодится?! – Мне вдруг стало нехорошо.

Ответил Малик:

– На пути у нас будут еще башни, а в них могут быть непристроенные царевны. Ты вызовешь огонь на себя.

До деревьев оставалось метров сто, когда сбоку, со стороны поля, раздалось громкое задорное чириканье.

В мире, где перебили почти всех птиц, а оставшиеся шарахаются от человека, как от огня, такие звуки услышишь нечасто.

– Наши? – с надеждой спросил дядя Люсик.

– Похоже. – Взгляд Малика остался настороженным, рука машинально потянулась за луком, которого не было на спине с тех пор, как из леса мы отправились в башню.

Если все хорошо, моя катана и его лук сейчас к нам вернутся.

«Если». Ненавижу это слово.

Встреча с соратниками-рыкцарями вышла бурной – все обнимались, как родные, и в самом деле чувствовали себя родными. Все шестеро лесных разбойников были живы, здоровы и даже не ранены. На светлое время суток они залегли в колосящейся ниве, и если бы нас не окликнули, мы, как и возможный противник, прошли бы мимо. Я порадовался, что до появления летающих дронов с телекамерами – как до луны пешком. Отсутствие технического прогресса в этом мире способствовало выживанию как ничто другое.

Нечасто от меня такое услышите, но Алле хвала за это. Если бы не ее законы… Они сурово карали преступников и одновременно лишали общество новых способов борьбы с нарушителями насажденного порядка. Нас, как вынужденных, но явных представителей местного криминалитета, это воодушевляло.