Петр Ингвин - Зимопись. Путь домой. Аз

– А я поддержу Чапу, – сказал Малик. – Мы должны рассмотреть все варианты.

Из трех известных нам беловолосиков каждый превосходил остальных. Ловкостью. Силой. Красотой. Юлиан всегда нравился женщинам, Ярослава – сногсшибательная внешне и при том бойкая и чувственная – не могла не нравиться мужчинам, а Ефросинья восхищалась своим дедом – тоже необычайно красивым и сильным. Три выделяющихся из общей массы из трех известных – статистика явно в пользу беловолосых.

– Пока мне ясно одно, – подытожил дядя Люсик. – Кем бы ни были вторгшиеся пришельцы (если это, конечно, пришельцы) и против кого бы ни воевали цариссы, наше дело – сторона. Неведомых чужаков нельзя поддерживать ни в коем случае. Вспомните, как с помощью англичан, французов и испанцев индейские племена боролись со своими вредными соседями. И где теперь те племена? Если придут «наши» – пока в кавычках – мы должны понять, чего они хотят, и только потом объявлять, что, мол, вы и мы – одной крови. И даже если припрет, то соглашаться лишь на временное сотрудничество. А еще я допускаю, что никаких пришельцев может не быть, и вся заварушка – новая борьба за власть. К примеру, цариссы против царицы или царица против сестричества. До сих пор тайный клуб землянок контролировал каждую из ветвей власти, но не бывает ничего вечного.

– Цариссы, родившиеся здесь, могли восстать против пришлых, которые из «ангелов», – вбросил я еще одну версию. – Или местная идея-фикс дала трещину: равновесие нарушилось, когда одна из трех сил захотела больше прав, а землянки изменение в расстановке сил проглядели и с последствиями не справились.

– Или Совет сестричества, в котором большинство – царыни местного розлива, мог проголосовать за нечто, что для Верховной царицы как кость поперек горла. Накидать версий можно выше крыши, это ничего не изменит. Нужны конкретные сведения. Их нет.

Какие бы фантастические картинки не возникали в воспаленном воображении, любая догадка оставалась досужим домыслом – никому не нужным и, до появления фактов, играющим на нервах. Проблему, для решения которой не хватает информации, нужно отложить. Это сложно, но можно. Клин клином вышибают, то есть мысли об одной проблеме – мыслями о другой.

Как здорово, что даже у того факта, что проблем у нас много, нашелся плюс. И этот плюс – мне, позитивно мыслящему, а не какому-то там факту.

Итог размышления: слава мне, мудрецу и оптимисту!

Аминь. Теперь вернемся к нашим баранам.

Освободившееся место в голове заняла вечная тема: где поставить запятую в «Уйти нельзя остаться». Одно дело – думать, что идею с уходом и возвращением кто-то уже воплотил, и просчитывать, чью сторону принимать в новом конфликте, и совсем другое – брать миссию на себя как один из вариантов будущих событий.

Забудем о чужаках. Скорее всего, нет никаких вторженцев, а цариссы переполошились по простейшей причине – к примеру, чтобы устроить карантин в какой-то местности, где массово заболели люди. Вполне правдоподобное объяснение. К тому же, оно подкреплено историческими фактами: европейские колонизаторы привозили в открытые страны вирусы, против которых у туземцев не было иммунитета. Североамериканским индейцам специально дарили одеяла, зараженные неизвестной в Новом Свете оспой, и территория освобождалась «сама собой». Население Тасмании и других, более мелких островов, вообще свели под ноль. Мы – попавшие сюда «ангелы и черти» – могли невольно внести свою лепту. В общем, версий много, но сейчас не до них.

И снова: уйти нельзя остаться. Не трогать несправедливое (с нашей точки зрения) общество или кроваво вмешаться (кроваво, поскольку по-другому не бывает). Пусть ответа, биться за свободу-равенство-братство в этом мире или любым способом улетать домой, у меня еще не было, но определенные мысли бродили, причем бродили так, что забродили и иногда вырывались дурным запашком. Не хотелось обсуждать это вслух.

Я боялся. Не за себя. Зачем бояться за себя? Как логично заметил кто-то древний, когда есть смерть – нас нет, когда есть мы – нет смерти. Кажется, это так звучало. Не помню. Был бы под рукой интернет-поисковик…

Зарина. Зарина-Зарина-Зарина. Все мысли так ли иначе возвращались к ней и касались только ее. И планы зависели от того, как повернутся события дальше. Что я сделаю, когда встречусь с Зариной?

А кто сказал, что она сидит в том темном доме и ждет меня, суженого-ряженого, как намеревалась? Никто мне ничего не гарантировал. Обстоятельства могли измениться как у Зарины, так и у ее начальства. Мало ли куда ее забросит судьба.