Дмитрий Королевский - Постфактум

– Как ты попал в наш мир? – Илья нарушил тишину, обратившись к задумчиво курящему Годогосту. – Что с тобой произошло?

– Как ни прискорбно признавать, отрок, я убегал, – гмур со вздохом выпустил клубы ароматного дыма. – Как и сегодня… от этих ваших пилигримов. Проклятая нежить! Сколько их было? Сотни, тысячи, даже не знаю… Мерзкие твари! Они нагнали меня у границы Вороньего леса, по пути в славное Сыроземское [2] Сыроземское – произошло от слов – Мать – Сыра Земля – женский образ олицетворённой плодородной, родящей земли-матери. княжество.

– Кто за тобой гнался? – не вытерпел Илья.

– Усопшие, но вороченные к жизни тёмными чарами некроманта Кощея! – в больших глазах гмура мелькнул страх. – Мёртвые покинули свои могилы, чтобы присягнуть древнему колдуну! Такого Русь ещё не видывала, отрок!

– Вот это да! – искренне изумился Илья. – У вас там просто эпический замес!

Ясмина, удивлённая и растерянная, по обыкновению промолчала.

– Мне кажется, или ты в действительности не понимаешь, о чём я говорю, Илья? – Годогост впервые обратился к парню по имени.

Многие его выражения остались для гмура загадкой, но смысл он уловил.

– Русь ещё не была настолько беззащитна перед врагом. Убитые в бою пополняют армию некроманта! Орки, гоблины, степняки… Говорят, и они не прочь примкнуть к Кощею!

– Удивительно! Эти народы… Они же сказочные! – Илья вдруг смутился, почувствовав, как бестактно прозвучали его слова.

Пытаясь оправдаться, он продолжил гораздо менее уверенно:

– У нас про них создано множество фантастических историй, былин и легенд. Но это ведь всего лишь вымысел…

– Вымысел, говоришь? – густые брови гмура взлетели вверх. – Незавидна участь попавшего в лапы голодного гоблина, ох незавидна! Сначала он придушит тебя, свяжет покрепче, а потом, когда чувства вернутся, распорет живот! Аккуратненько так, чтобы ты раньше времени дух не испустил. Следом за начинку возьмется, не спеша, смакуя: соль, перчик, травки всякие душистые, хорошенько кишки твои натрёт, перемешает, да и заштопает живот, как штанину рваную! К тому времени угольки в костре поспеют, на вертел повесит, ори не ори, да запечёт до румяной корочки! Это они раньше тёмные были, сырое мясо жрали почем зря…

– Этим нас не удивишь, – честно признался Илья. – Пилигримы нисколько не лучше твоих гоблинов!

– Так вот, сплю я, значит, в тени дуба кряжистого, никому не мешаю, – умиротворенно продолжил Годогост, затянувшись табаком. – Уж больно много вёрст отмотал за прошедший день, умаялся. Да вот только слуха мне, жителю Острой горы, не занимать. Хруст веток, шуршание листвы – я услышал мгновенно. Но то не зверь шёл – его дыхание и поступь особенные, я бы не перепутал. Тут же слышалось что-то другое, непонятное… неопределяемое сквозь дрёму. Одно я знал точно, вскакивая с земли: приближавшийся ко мне был бездыханным и непомерно смердящим! Я впервые увидел живого мертвеца, точнее, мертвячку. Вид разлагающейся, со спутанными седыми волосами старухи поверг меня в неописуемый ужас! Она замычала так, словно страдала от жутких пыток, какими славятся гоблины, и протянула ко мне обглоданные до костей конечности…

– Зомби, у вас там разгуливают зомби, – вновь вмешался в рассказ удивленный Илья.

Гмур вопросительно изогнул густую бровь и посмотрел на парня.

– Ну, у нас живых мертвецов называют – зомби, ну или зомбаки, ходячие…

– Они и у вас есть? – удивился Годогост.

– Нет, нет, это всё книги, я там про них читал и один раз видел в кино. В подвале Интерната сохранился древний дисковый плеер, старик Абдул иногда включал его нам.

Гмур нахмурился. Опять этот парень изъяснялся незнакомыми ему словами. Но ему стало понятно, живых мертвецов, ну или, как говорит Илья, зомби, в этом мире не было.

– Продолжай, продолжай, извини, что перебил твой рассказ, – попросил Илья, он подобрал с земли оружие и патроны пилигримов и положил рядом с собой на кровать. – Я пока посмотрю, чем это мы разжились.

– Старуха была не одна. То тут, то там из густого подлеска стали появляться другие мертвецы. Кого тут только не было: люди, гмуры, альвы, гоблины, орки, даже лесной тролль-великан, едва не рассыпающийся на части. И я побежал, – Годогост вытряхнул пепел из трубки и убрал её в тряпичный кисет. – Но бежать уже было некуда. Армия нежити окружила меня со всех сторон. Мне ничего не оставалось, как только ещё глубже удаляться в Вороний лес. А потом я увидел старую покосившуюся деревянную избу, она стояла на поросшей разнотравьем поляне. Рядом возвышался сложенный из камня оголовок колодца. Ржавый ворот с оторванной верёвкой, рассохшееся деревянное ведро – всё говорило о том, что хозяева давно покинули это место. Укрыться в хате? Да там и дверей-то нет! Я бросился к колодцу. Грубый, неотёсанный камень позволял без труда спуститься до самого края тёмной воды. Мертвецы плотным кольцом окружили поляну, их жуткие, невнятные звуки-стоны звучали со всех сторон. И я, конечно же, полез в колодец, будь он неладен!