Луис Шульга - Кот из параллельного мира, или Тайна острова Котеонос

Рассуждая логически, я понимал, что попытаться вернуться обратно можно попробовать тем же способом, каким я сюда и попал. Вот только лезть одному под прилавок на базаре, я думаю, бессмысленно. Со мной должен быть кот. А это уже настоящая проблема. Где он теперь? Судя по всему – за ним постоянно следят, пристально охраняют.

Так, размышляя, я переключил своё внимание на одежду, которую мне принесли. Хорошо, что чистая, хоть и выглядит поношенной. На кровати лежали серая рубаха, тёмно-бордовые штаны и чёрный жилет. Ещё был тёмно-синий платок, который, видимо, можно было хоть на шею повязывать, хоть использовать вместо головного убора.

Переодеваясь, я осмотрел карманы одежды, в которой сюда попал. В одном нагрудном кармане рубашки были найдены две шариковые ручки, с синей и чёрной пастой. Одной из них я сейчас делаю записи. Не знаю, насколько ещё их хватит. Пытаясь уменьшить расход пасты, пишу мелко и стараюсь сильно не нажимать. Когда они закончатся, буду, наверное, осваивать чернила и перо… или чем ещё тут пишут? В другом кармане был обнаружен цветной календарь, который, как помнится, вытащил из почтового ящика в подъезде. На одной его стороне были месяцы и даты, а на другой – реклама какого-то туристического агентства. В центре пейзажа был изображён неизвестный мне средневековый замок, с мощными башнями и большим подъёмным мостом. Из одного кармана джинсов я извлёк пульт от кондиционера, из другого – массивный ключ от своей входной двери в квартиру. Это был длинный двусторонний ключ, с двумя бороздками, так называемая «бабочка на стержне». В связке с ним висел ключ от домофона.

Всё это добро вместе с одеждой я аккуратно сложил в сундук под нарами. После чего, стоя облачённым в новую одежду, услышал звук поднимающейся якорной цепи. Стало понятно – мы отправляемся в путь.

Как я писал уже ранее, прошла неделя, с тех пор как мы отправились в путешествие. Практически все эти дни я промучился в приступах морской болезни. Непривычный к морской качке, я ощутил всё коварство этого недуга, оставаясь запертым в этой душной и тёмной каюте. Всё это было похоже на какую-то то ли пытку, то ли испытание. Тем не менее в скором времени приступы оставили меня – и болезнь отступила. Буквально вчера мне стало лучше настолько, что я заново перетряхнул сундук у себя под нарами и, достав оттуда этот журнал, принял решение начать вести своеобразный дневник.

Итак, я описал события, произошедшие со мной неделю назад, дабы не упустить ничего важного, зафиксировав их в журнале. Теперь, по возможности, я буду стараться делать записи каждый день, непосредственно перед сном, вплоть до того дня, который приблизит меня к моменту моего возвращения в свой мир. Ну или если листы в журнале закончатся, или он каким-то образом потеряется.

Сегодня 3 июня. Я целый день размышлял над сложившейся ситуацией. За прошедшую неделю, пока происходила борьба с морской болезнью, ничего существенного не произошло. Пару раз в день заглядывал какой-то дежурный матрос, принося странный на вид и вкус суп, сухари и воду в кувшине. Видя мои мучения, он посоветовал потихоньку рассасывать во рту небольшие кусочки сухарей – и это действительно немного помогало. Конечно, о том, чтобы полноценно пить и есть, не могло быть и речи. Так как жидкость и пища долго не удерживались в моём организме.

Однажды, когда он в очередной раз ко мне пришёл, я спросил, когда смогу поговорить с капитаном. Матрос ответил, что капитан очень занят; как только у него появится свободное время и желание для разговора, он обязательно меня к себе пригласит. Когда это будет – ему неизвестно, так как он всего лишь матрос, его обязанности присматривать за мной и чуть ли не целыми днями драить вторую палубу. За какую-то провинность его назначили вечным дежурным, но за какую именно – он не сказал. Зато мне удалось выяснить, что ему известно, куда мы направляемся, однако когда я попытался понять куда именно – он не отвечал.

Рано или поздно, я думаю, найду способ это выяснить. Конечно, если только раньше сам капитан не прольёт свет на моё заточение и не расскажет, что всё это значит. В любых других вопросах, не касающихся моего вынужденного присутствия на корабле и цели маршрута, дежурный матрос оказался более сговорчивым. Так я узнал, что наш корабль несёт двадцать две пушки, но в случае чего воспользоваться ими не получится, потому что на борту нет ядер. Они закончились, когда «Вивицериан» только шёл к Айривиканто. На них напал неизвестный корабль, и, как только ядра закончились, капитан скомандовал сближение для абордажного боя. В тот момент вражеский корабль сделал манёвр и, избегая сближения, стал уходить. Преследовать его они не стали. Неизбежные потери в абордажном бою были бы необоснованными, потому что корабль был не торговый, а стало быть – ценность и наличие возможных трофеев были бы под вопросом. Сам же корабль как трофей не прельщал. Так как для его управления им не хватило бы экипажа, который пришлось бы делить, пересаживая с «Вивицериана». Да и попросту не было лишнего времени, чтобы возиться с ненужным балластом. Они были ограничены временными рамками, боялись меня не найти. Но зачем я был им нужен – Агерзот молчал.