Павел Мочалов - Танкист Мордора

– Ничего я не говорила, – почти прошептала Дина сквозь слезы, – ему просто нравится делать больно.

Орк удивленно обернулся к Сереге и снова к девушке:

– Не клевещи на господина, девка. Я его знаю лучше тебя. А руку сейчас тоже больно вправим, и не говори, что мне это доставляет удовольствие.

Дина зарыдала в голос, а Серега снова ушел на веранду, теперь уже в рубашке. Постоял на ступеньках, слушая прибой, и решил спуститься к самой воде. Волны накатывали на песок, отступая перед ногами и оставляя полосы белой пены. За их шипением Попов не уловил шагов за спиной, а потому еле слышное «Господин?» заставило его отскочить прямо в воду. Очередная волна окатила до колен и чуть не сбила с ног. Напугавший его человек почтительно согнулся в поклоне, и Серега понял, что перед ним помощник старого Азрога. Имени его Попов не знал, да и видел-то всего пару раз, но перепутать не мог даже в сумерках – парень был хромой и горбатый. Старый орк выглядел просто красавцем в сравнении с помощником. Впервые увидев его в саду, Серега даже вздрогнул – природа уж слишком поизгалялась над человеком. Правая нога была заметно короче левой, и в движении он изгибался всем телом, припадая на короткой ноге. Позвоночник садовника не просто выгнуло горбом, но и искривило в сторону, отчего правое плечо поднималось выше левого, а кисти рук болтались в районе колен. «Карлик Нос и Квазимодо в одном лице», – со смешанным чувством жалости и отвращения подумал тогда Попов, наблюдая за ковыляющим по садовой дорожке парнем.

– Чего подкрадываешься? – Серега схватил садовника за приподнятое плечо и крепко встряхнул. – Теперь капитану Мордора штаны надо менять на сухие.

Парнишка согнулся в поклоне еще сильнее, а Попов сообразил, как двусмысленно прозвучала его фраза о сухих штанах и совсем разозлился:

– А ну, проваливай, пока все ребра не пересчитал, образина.

Садовник упал на колени:

– Не гневайтесь, господин, – голос за шумом прибоя почти не был слышен, – я не хотел нарушить ваше одиночество, но вы обронили платок, когда днем гуляли в саду, а я все никак не мог вас найти.

– Чего? – не понял Серега. – Какой платок, чего ты мелешь?

– Вот, господин. – Не поднимая глаз, парнишка протянул аккуратно сложенный маленький треугольник.

– Чего – вот? – возмутился Попов. – Да у меня сроду платков не было, идиот. Можешь выбросить эту тряпочку, и впредь с такой ерундой ко мне не лезь, тем более неожиданно и сзади. Зашибить могу нечаянно. Понял?

– Но, господин, – голова склонилась еще ниже, – это мог быть платок госпожи…

– Нашел тоже госпожу, – хмыкнул Серега, но чувство вины перед Диной вдруг кольнуло сердце, и он неожиданно смягчился. – Ладно, давай сюда.

Попов сунул платок в карман. Садовник продолжал стоять на коленях, склонив голову. Над Нурненом сверкнуло, громыхнуло, и тяжелая капля дождя клюнула капитана Мордора в темечко.

– Свободен, – буркнул парню Серега и пошел, не оглядываясь, в дом. Дины в комнате не было, Гудрон тоже куда-то исчез, лишь безмолвная горничная поправляла скомканную постель.

– Скажи, чтобы вина принесли, – бросил ей Попов, отправляясь в ванну. На душе было гадко, и Серега не мог понять, почему. Из-за Дины? Ну да, не совсем хороший поступок по отношению к женщине, кто спорит? В той, прежней жизни Попов себе такого не позволял, но женщины к нему разве лучше относились? Ирка крутила им как хотела, играя на ревности к другим поклонникам и откровенно используя в личных целях, в первую очередь, для выражения молчаливого восхищения недоступным предметом вожделения. Серега даже сплюнул, вспомнив все бесполезно проведенные минуты и часы в ожидании милостивого взгляда Ее Величества. И насколько тонко она чувствовала ту грань, на которой Попов решал бросить все к чертовой матери! Он еще не успел утвердиться в этом решении, еще не застыл цемент на бастионах его безразличия, как она разбивала тщательно возведенные стены одним выверенным коротким ударом: улыбкой, вроде бы случайным прикосновением или даже приглашением на медленный «белый» танец…

Попов скрипнул зубами – Ирка всегда легко ломала его сопротивление, и Серега послушно возвращался к той роли, которую она ему отвела, – запасной игрок. Основным составом выступал Олежа, но и он периодически присаживался на скамеечку – пережидать Иркино очередное легкое увлечение. Потом Олежа не без некоторых усилий возвращался в игру, но всегда возвращался. Попов же постоянно сидел на скамье запасных и внимания удостаивался, лишь когда пытался скамейку покинуть.