Владимир Матвеев - Каракал

— Так это ваш подарочек, суки? — взревел он, почувствовав, как в нем начинает закипать ярость, к которой примешивались отголоски сторонних чувств. — Они, дружище? — поняв, что это Соратник, ухмыльнулся Матвей, краем глаза заметив, как вздрогнул крокодил, увидевший его улыбку, больше похожую на оскал. — Значит, это уже личное, — кивнул он, встречая очередного напрыгивающего демона классическим прямым в голову, вбивая его зубы и глаза глубоко внутрь.

К этому моменту чешуйчатый срубил еще одного противника, но и сам упал, не в силах больше продолжать бой. Но и Матвею помощники больше были не нужны, скорее они бы мешали. Войдя практически в неконтролируемое от ярости состояние берсерка, он, не замечая пропущенных ударов, пластал оставшихся тварей направо и налево. И остановился лишь в тот момент, когда понял, что больше противников нет.

«Дружище, — выронив из рук хопеш ящера и упав на колени, заорал он внутрь себя. — Загоняй этого зверя в клетку, иначе я с ума сойду».

Клокотавшая внутри него ярость требовала выхода. Матвею казалось, что не дай он ей пищи, она сожрет его самого, превратив в бездушного убийцу, который не будет разбираться кто свой, а кто чужой. Но, видимо, Соратник его все же услышал, потому как сжигающее его душу чувство, вдруг недовольно взрыкнув, стало утихать и уходить внутрь сознания, ожидая того момента, когда его снова позовут.

«Ни хрена себе мельдоний, — парень помотал головой, до конца избавляясь от недавнего безумия. — Если я не могу это контролировать, то такой допинг мне и даром не надо».

«Я же говорю, что тебе нужно к Источнику. Ты должен научиться управлять своей силой», — услышал он знакомый голос.

«Эй, Глас, постой, — успел крикнуть Матвей, но ответом ему была тишина. — Вот скотина, — беззлобно ругнулся он. — Трудно парой слов перекинуться?»

— Ссашем тураком притворялссся? — услышал он шипение и повернул голову.

Возле парапета, привалившись к нему спиной, сидел крокодил и придерживал на коленях белокурую голову Нанзиэта, глаза которого сияли, как два голубых сапфира.

— Гресс! — несмотря на свое лежачее положение, кивнул тот. И вышло это у него столь элегантно, что парня кольнула зависть. Он бы так точно не смог, даже будучи на ногах и совершенно здоровым.

«Вот и рассыпалась твоя легенда, Каракал», — ухмыльнулся он про себя, а вслух сказал:

— Подошдитье, парньи, — встал он на ноги. — Сьейчас посмотрю вас.

Вытерев кинжал о сгиб локтя, он вложил его в ножны и пошел по площадке, чтобы посмотреть, кому из защитников сможет помочь, а кому его помощь уже не нужна.

— Двухсотый, двухсотый, — нагибаясь над воинами, бормотал он себе под нос. — А вот этот живой.

Минут через пятнадцать пять бойцов с ранениями разной степени тяжести были оттащены им к эльфу и ящеру. Еще пятерым помощь его была уже не нужна, но и их он вытащил из-под тел демонов и аккуратно сложил недалеко от выживших. Сбегав в караулку и найдя в ней что-то наподобие простыни, он распустил ее на полосы и, как мог, перевязал раненых.

Среди выживших в этой мясорубке оказался и гигант-беркат — первая жертва этого внезапного нападения.

Тот уже давно окончательно оторвал перерубленную когтями демона руку и теперь красовался окровавленной культей, перетянутой кожаным ремешком.

— Зачьем руку совсьем оторвал? — спросил его Матвей, накладывая повязку и с удивлением замечая, что говорить на местном языке ему становится все легче.

— Маги вырастят, — бесшабашно оскалился тот. — Главное жив остался, — но потом посерьезнел и добавил: — Мертвому все равно, сколько у него рук. За мной долг жизни, воин.

— Са каштым изс нассс такой долг, — прошипел крокодил.

— На хрен мне ваш долг, — ответил Матвей по-русски и хотел добавить, что ему пора уходить, но сделать этого не успел.

— ГРЕСС! — завопил Нанзиэт, глядя ему за спину расширившимися от ужаса глазами.

Парень успел развернуться и выхватить нож, и даже почти увернулся от устремившихся в его грудь громадных когтей. Но только почти. Огромная тварь с перепончатыми крыльями вместо рук, с головой, как у земной гориллы, но лысым в отличие от нее туловищем, все же пронзила его тело, загоняя когти под ключицы и поднимая Матвея над крепостью.

«Ладно, хоть летим в нужную мне сторону, — оптимистично подумал он напоследок. — Вот только сидр жалко остался».

А потом потерял сознание.

Отступление второе

— Тетушка Дородея, тетушка Дородея! Малыш! — слышался перестук каблуков по лестнице харчевни, сопровождаемый радостными возгласами. — Мы победили, столько порубили демонов, что и не счесть.