Владимир Матвеев - Каракал

Матвей мало интересовался фэнтезийной литературой, но и тех обрывков знаний, что были у него, хватало для того, чтобы в голове сформировались определенные стандартные образы сказочных персонажей, к которым он относил эльфов, гномов (дворфов) и иже с ними. Гномы (дворфы): плотные низкорослые бородатые крепыши с секирами наперевес. Дамы им под стать, может, только без бород. Эльфы тонкокостные, высокие, изящные. Мужики похожи на девок, такие метросексуалы. Вампиры с бледными лицами и клыками наружи, их бабешки все в латексе: быстры, кровожадны, сильные бойцы. Ну и так далее. Беркаты и тот же ящер (настоящего названия расы он так и не узнал) немного выбивались из этого стройного ряда, но знай о них на Земле, и о них бы сложилось определенное мнение — своеобразное клише, так сказать.

Реальность оказалась другой. Слабый пол, если можно было так сказать о девицах, увешанных острыми железками не хуже, чем сильная половина, притягивал к себе не только взгляды. Матвей периодически ловил себя на мысли, что очень хочет перейти от простого созерцания к тактильным ощущениям всех этих выпирающих окружностей, которые и отличают женщин от мужчин. Изящные, но не болезненно-худые, полнокровные, но не толстые, та самая золотая серединка, которая так нравилась парню. И это относилось к девушкам всех рас. Матвей был больше чем уверен, что и дамочки-сородичи того крокодила, что крутил здесь пальцами, тоже не лишены изящества.

— Двигайся, малыш, — вырвал его из раздумий голос Хэльды. — Сегодня мы будем спать все вместе.

Расстелив широкое шерстяное покрывало, девушка подвинула его на середину этого импровизированного семейного ложа, а сама пристроилась сбоку. С другой стороны уже ввинчивалась ему под руку Альтива.

— Не знаю, как ты, но я почему-то сейчас почувствовала себя такой защищенной, Хэль, — вдруг сказала она.

— И ты тоже? — приподнялась та на локте, но тут же опустилась на свое место, закинула ногу на Матвея, а руку положила на его широкую грудь. — А я подумала, что это только мне такие мысли в голову лезут. Выдаю, так сказать, желаемое за действительное.

«Смилуйся, Гончар, — вонзил в ночное небо свой взгляд парень. — Ты же здесь за главного? Я ведь не железный — не выдержу».

Возможно, это была только его фантазия, но произнеся эту фразу, он услышал на грани восприятия отголоски смеха.

Крепость на Трехзубом перевале восхищала, поражала, восторгала, будоражила мысли. Грандиозное сооружение не шло ни в какое сравнение ни с одним из земных чудес света. Возможно, Колосс Родосский, Александрийский маяк и Висячие сады Семирамиды и могли бы поспорить с монументальной крепостью, перегородившей перевал. Вот только ни одно из этих чудес не просуществовало до настоящего времени, а те же пирамиды и Великая китайская стена были по сравнению с крепостью как рассыпанный на песке детский конструктор и деревенский плетень соответственно. Матвей, конечно, утрировал, но другое сравнение ему просто в голову не приходило.

Высота стены, перекрывающей перевал, была метров двадцать. Тут никакие штурмовые лестницы не помогут — сломаются под своим собственным весом (как же он ошибался тогда), не говоря о том, чтобы выдержать на себе вес взбирающихся по ним воинов в полном облачении. На плоских крышах воротных башен имелись площадки под метательные машины. Сами башни усеяны бойницами, как крутой речной берег норами стрижей. Ворота деревянные, но нереальной полутораметровой толщины, обитые листовым железом. Рвов не было, но они и не нужны. Что со стороны Семиградья, что с обратной стороны перевала дорога, подходящая к стенам, была довольно крутой, да еще и шла серпантином, так что и без него для нападающих подход к стенам не будет легкой прогулкой. А ведь на них еще взобраться надо и сделать это под постоянным обстрелом. Да и где в горах воду взять? Ручьи горные, может, и есть, наверняка есть, но той воды и хватает только для гарнизона. Толщина стены тоже не оставляла равнодушным. На ней можно было гонять на машинах, не боясь врезаться во встречную.

Но и это еще было не все. Как только они попали внутрь крепости через ворота в одной из башен, Матвей увидел, что для врага внешние стены только начало трудного пути, вздумай они штурмовать эту твердыню. Четыре форта, в шахматном порядке выросшие возле отвесных скал с правой и левой стороны, ясно об этом говорили, образуя проход-спираль от одних ворот до других. А городок, который вырос между фортами, говорил о том, что и эту спираль пройти одним махом не получится.