Иван Оченков - Смоленский поход (СИ)

К сожалению, под рукой у меня не много. В поход я поведу помимо своего личного регимента и полка московских дворян только стремянных стрельцов и три полка казаков. Всего около шести тысяч человек и одиннадцать пушек нового образца. Это конечно не все силы, а только авангард. Основные силы выйдут парой недель позже под командованием князя Дмитрия Мамстрюковича Черкасского. Основой, правда, тоже будут казаки, но с ними немецкая пехота и новоприборные стрельцы и поместная конница. А еще с ними пойдет осадный парк. По предварительным прикидкам во втором войске будет тысяч семь-восемь. Еще один небольшой отряд отправится на Волгу под командой Василия Бутурлина, его задача занять Астрахань возобновить товарный транзит.

Конечно, решение разделить силы выглядит на первый взгляд не слишком разумным, но выхода другого нет. Отказаться от Астрахани я не могу, торговля и доходы от нее нужны уже вчера. Впрочем, есть надежда что тамошний воевода Хворостинин узнав о печальной судьбе Заруцкого и Марины одумается и сам разберется с местным самозванцем и прочими ворами. Что же касается направления главного удара, то деление тут мнимое. Черкасский поведет основные силы с осадным парком прямиком на Смоленск, а я со своей кавалерией буду кружить вокруг него и бить небольшие отряды литвин и поляков. Для пущей мобильности у меня минимальный обоз. На десять ратников любого звания, полагается один воз с парой лошадей. Возами этими я озаботился отдельно, во время подготовки похода. Крепкие борта должны если не держать пули, то по крайней мере ослаблять их действие, а большие колеса обеспечивать достаточную проходимость. На каждом возу два вооруженных ратника задача которых при тревоге встроить их вкруг, сцепить один с другим и укрыть лошадей. В прочее время на приготовление пищи и охрана лагеря. Государев полк теперь и довеку рейтарский. Командует им Вельяминов. После похода на Коломну в него поверстали большинство жильцов, стряпчих и московских дворян. Однообразно вооружить и обмундировать всех пока не получилось, но большинство из новоприбранных люди не бедные — справятся. Пока же бахтерец вполне сойдет за кирасу или даже трехчетвертной доспех. Всего получилось восемь эскадронов по две роты в каждом. Основу составили рейтары набранные мною еще в Швеции, они же и младшие командиры. Чтобы дворяне не кривили рожу номинальный командир полка я. Отдельно объявлено, что в походе и, в особенности в моем полку, служат без чинов, однако время службы считается и кто прослужит в полку менее двух лет, то пусть о месте воеводы или стольника и не мечтают. Надеюсь за два года хоть чему-то да научатся. С полком фон Гершова поступили точно так же, хотя из-за недостатка ружей удалось сформировать всего три эскадрона. Следующим идут конные стрельцы Анисима Пушкарева. Всего их около тысячи человек, у каждого бердыш, мушкет и сабля. Конному бою их не учат, они ездящая пехота. Тактически они разделены на два батальона, причем первым командует номинальный стрелецкий голова старый окольничий Троекуров, а вторым сам Анисим. На самом деле ни для кого не секрет что всем в полку заправляет Пушкарев. Он же командует и нашей полевой артиллерией. В расчет каждого орудия вместе с ездовыми входит около двадцати человек. Плюс к каждой пушке по два воза огнеприпасов: пороха, ядер и картечи. К сожалению и то и другое каменные. Чугун конечно уже есть, но лить его пока не умеют. Несколько экспериментальных ядер и картечей, сделанных буквально на коленкеВан Дейком не в счет. Сам Рутгер, получивший чин царского розмысла сиречь инженера, пойдет вместе с основной армией. Как не хотелось взять голландца с собой там он нужнее. Его задача обеспечить доставку осадного парка.

Вторая половина моего войска состоит из казаков. Они, как обычно, нанялись готовым отрядом, но на этот раз я постарался придать им хоть какую-то организацию. Казаки поделены на полки и сотни. Их атаманы получили полковые бунчуки и теперь зовутся полковниками, под командой у каждого примерно восемьсот сабель. При казаках в качестве пристава находится Михальский со своим отрядом, который литвин упорно называет хоругвей. Еще одно достойное упоминания подразделение составили мои рынды. Говоря откровенно, сначала я не хотел брать этих царедворцев вовсе. По первоначальной задумке они должны были пойти с Черкасским, на случай если появятся послы от Сигизмунда или еще чего. Как это ни странно в дело вмешалась мать Миши Романова. Инокиня Марфа подкараулила меня в Успенском соборе сразу поле очередного молебна об одолении супостата. Бросившись мне в ноги она при всем честном народе стала молить не допустить умаления рода и не оставлять ее Мишеньку без службы. Сказать ей «уйди старушка, я в печали» не получалось. Собравшийся вокруг народ весьма сочувственно отнесся к слезным просьбам инокини забрать на войну единственного сына. То что на войне от ее чада никакого толку не будет, как вы понимаете, тоже аргументом не являлось. Пришлось почтительно поднять старуху с земли и пообещать что уж сын то Федора Никитича страдающего от ляхов в плену, без службы, а стало быть и чести, не останется. Взять с собой одного рынду, и не взять прочих было решительно не возможно. После безвременной кончины Бориса Салтыкова ссориться с московской аристократией было совершенно не с руки. Так что теперь под моей командой кроме всего прочего девятнадцать человек царских рынд не считая помощников, состоящих в разных чинах от спальников до стольников. С каждым идет от полутора до трех десятков боевых холопов, так что всего их более трех сотен. У каждого из рынд свое наименование, добрую половину из которых я и не помню. Есть рында с саблей, есть с саадаком (отдельно большим и малым), есть с шеломом и так далее. Сам виновник переполоха Миша Романов был, ни много ни мало, рындой с рогатиной.