Иван Оченков - Смоленский поход (СИ)

Пока я так раздумывал, мы лихорадочно снаряжались и готовились к отражению неприятеля. Беременную Авдотью, Алену и девочек вместе со служанками от греха отправили в погреб. Шпага и допельфастеры всегда при мне, а Анисим приволок для меня откуда-то кирасу. Для Никиты тоже что-то нашлось, а Михальский с фон Гершовым, такое впечатление, свои доспехи и не снимают. Откуда начнется нападение пока не ясно. Так что мы, приготовив оружие, вышли из терема и смотрим во все стороны. Рядом с воротами слышна какая то возня и вооруженные пищалями сторожа опасливо отходят в стороны. Это их спасает, потому что звучит взрыв, и ворота слетают с петель. Похоже заговорщики взялись за меня всерьез! Одновременно через тын со всех сторон начинают карабкаться вооруженные люди, а остальные толпой врываются через выбитые ворота. У многих из них в руках факелы которые они пытаются закинуть на крыши терема и служб. Неровный свет этих факелов, да еще луна освещают нашу яростную схватку. Те кто не пострадал при взрыве открывают частую стрельбу по нападающим. Мы с Корнилием и Федькой ведем огонь по рвущимся через тын. Несколько из нападавших удалось подстрелить, но их слишком много и дело тут же доходит до сабель. На наше счастье с этой стороны атакуют разбойники, а не боярские боевые холопы. Из оружия только у них кистени да дубины и владеют они ими не слишком хорошо. Моя шпага и сабля Михальского тут же собирают кровавую жатву. Панин вооружившийся совней из запасов Пушкарева тоже бьется не плохо, хотя опыта ему явно не достает. Втроем мы быстро перебили нападавших с нашей стороны. Тем временем в разбитые взрывом ворота лезут все новые атакующие. Они вооружены гораздо лучше и вскоре занимают почти весь двор. Никита и Анисим встав на крыльце азартно рубят нападающих, один саблей, другой бердышом. Те в ответ пытаются достать их рогатинами, но в них стреляет с верхней площадки Клим. Похоже, стоящие рядом слуги заряжают ему ружья, так что ведет огонь он часто. С другой стороны Кароль и с несколькими драгунами тоже отстояли тын и тут же контратакуют. Мы тоже не остаемся в стороне и дружно вступаем в схватку. Нанося шпагой удар за ударом я пробиваюсь к крыльцу. Рядом прикрывая меня бьется Корнилий, а вот Федька кажется ранен, а может быть и хуже. Оказывать помощь некогда вот отобьёмся тогда. Кажется нападавшие поняли свою ошибку и перестав рваться к крыльцу набрасываются на нас. Возглавляет их рослый воин в кольчуге и иерихонке с личиной. Возможно и вправду боярин, вот сорву личину и узнаю. Он, очевидно, узнал меня и размахивая саблей показывает на меня остальным. Те, послушавшись своего командира, усиливают натиск и нам становится жарко. Кажется, что вот-вот нам придет конец и в это время раздается совершенно дикий свист и визг, и во двор врываются вооруженные всадники. Нападавшие увидев кто пришел нам на помощь начинают разбегаться, но их рубят саблями, бьют стрелами и ловят арканами. Корнилий узнавший своих подчиненных командует, а я прислонившись к бревенчатой стене вытираю пот. Кажется, и в этот раз повезло. Скоро все кончено и Михальский подходит с докладом.

— Откуда тут твои орлы взялись? — перебиваю я его.

— Ахмет привел, — поясняет он, — его после кулачного поединка Федька послал за Салтыковым следить, вот он и выследил. А как смекнул, что тот затевает, так и отправился за подмогой.

— Салтыковым? — переспрашиваю я удивленно, — а где этот…с личиной?

Ко мне подтаскивают связанного вражеского предводителя и я содрав с него шлем встречаюсь с ненавидящими глазами Бориса Салтыкова.

— Ты что же это затеял, пес смердящий? — Спрашиваю я его почти ласково, — ты на кого хвост поднял?

— Не знал я сразу, что ты сам будешь бойцов награждать, — захрипел он в ответ, — а то бы я тебя еще сегодня днем зарезал. Я и потом всех побил, думал возьму нож и подойду, а ты уехал! Через стольника кафтан передал… все одно тебя убьют, не нынче так завтра… не я так другие…

— Может быть, Боря, может быть, — задумчиво отвечаю я ему, — вот только ты этого уже не увидишь. И смерти легкой не проси, не допросишься. А еще знай, Борис, я ведь тебя не просто так помиловал. Я не хотел, чтобы ты убежал куда-нибудь ненароком. Вот и простил, чтобы ты рядом был. На тебя в разбойном приказе уже столько накопали, что троих на плаху пристроить можно. И я бы пристроил, но тебя одного. А теперь весь твой род через тебя пострадает. Под корень может, и не выведу, но и вотчин и первых мест своих вы лишитесь. И виноват во всем ты Борис!