Николай Ярыгин - Честь имею [litres]

После этих слов у меня у самого подкатил к горлу комок, и глаза предательски защипало. Я опустил голову вниз, чтобы скрыть свою временную слабость. А отец тем временем продолжал:

– Когда я собрался ехать к тебе, то мне пришлось выдержать целое сражение, вначале мать начала намекать, что она бы могла составить мне компанию, а потом твой брат начал уговаривать меня уступить ему право навестить тебя. Ну а сестра та вообще заявила, что если ее не будет в посольстве, то ты никого не примешь. Кстати, а что за золотой кругляш ты мне передал? В письме об этом ничего не было.

Я, уже сумевший справиться к этому моменту с подступившими слезами, спокойно ответил:

– В этих горах есть золото. Подожди, я сейчас что-то покажу. – Побежал в свою комнату, схватил образец и, вернувшись, показал отцу. – Смотри, эти желто-красные вкрапления и есть оно. Тот кусочек золота, что я тебе передал, был отлит из нескольких таких камней. Я их вначале дробил, а потом промывал, результат ты видел.

Расстались мы почти под утро. Уже засыпая у себя в кровати и немного успокоившись, я снова удивился своему поведению и реакции на появление отца Алекса. Ведь мне он никто, но вел я себя так, словно это и вправду мой отец. Да и при упоминании других родственников был совсем не равнодушен. Все это меня напрягало и даже немного пугало.

Утром, после завтрака, я извинился перед отцом, что на время оставлю его одного с дамами, а мне надо наведаться в город. Взяв в сопровождение четверых дружинников, отправился наводить порядок в Виделен. На воротах стоял наряд, так же как и при первом моем посещении. Стражники отдали мне честь, я кивнул им в ответ и проследовал дальше. По улицам туда-сюда сновал народ, словно ничего и не происходило, а может, оно просто и не дошло до горожан – какая им разница, кто хозяин. У ратуши почти вся коновязь была занята, на дверях стояла пара кентийцев, и у входа толпился народ. Я, расталкивая толпу Ветерком, подъехал к самим ступеням, спешился и, отдав повод дружиннику, прошел в ратушу.

Возле кабинета бывшего бургомистра также сидел секретарь, при виде меня он вскочил и поклонился.

– Где все? – спросил я его.

– Ваша светлость, начальник караула, а также прибывшие воины все в тюрьме, проводят дознание.

– Пошли кого-нибудь, пусть Гюнтер и начальник стражи с бумагами следуют сюда, а также дайте списки тех, кто не участвовал в заговоре. И что это так много людей у ратуши?

– Это родственники арестованных, – был мне ответ, и секретарь убежал.

Пройдя в кабинет, я уселся за стол и принялся ждать. Ждать пришлось недолго. Через некоторое время я услышал топот шагов по лестнице, и в дверь, постучав, вошли Гюнтер, начальник стражи де Фалон и глава городского совета. Гюнтер положил передо мной пачку бумаг, я предложил всем присесть, а сам углубился в чтение. Как я и предполагал, бургомистр беззастенчиво воровал, уменьшая доходы и сборы, в чем ему помогали начальник канцелярии и несколько человек из совета. Несколько дней назад к нему приехал человек от барона де Винера и предложил неплохо заработать.

Бургомистр выслушал его и решил рискнуть, так как после знакомства со мной понял, что я воровать не дам и все для него может закончиться очень печально. А тут ему давали гарантию, что я уже, можно сказать труп, вместе со всеми дворянами, находящимися в замке, и пока суть да дело, пока король пришлет управляющего, пока произойдет смена хозяина, перед ним открываются прекрасные перспективы. Поговорив со своими подельниками и с двумя десятниками стражи, они в день штурма замка бароном арестовали главу городского совета и несколько его членов, которые заведомо не пошли бы на сделку, а также начальника стражи, и принялись ждать. И когда из замка прибыл гонец с просьбой о помощи, они уже возликовали и даже не отправили гонца ко всем ранее арестованным в тюрьму, а просто закрыли его в подвале ратуши.

И каково было их удивление, когда через два дня в город ворвалось несколько дружинников графа и десяток кентийских воинов. Они закрыли в город ворота и стали свозить в городскую тюрьму всех знатных и обличенных властью горожан, не разбирая, кто прав, кто виноват. Допросы шли полдня и всю ночь, не церемонились ни с кем, тому, кто начинал качать права, быстро на пальцах объясняли, что он не прав, после чего возмущавшийся начинал бойко и шепеляво давать показания.

Просмотрев показания, я задумался. Бардак, конечно, в городе знатный, с момента гибели маркиза Волма де Перьена никто им не занимался. А когда и старый маркиз отошел в мир иной, то, судя по опросам, тут вообще началась вакханалия беспредела. Я вообще удивляюсь, что маркизе платили хоть какие-то деньги.