Ульян Гарный - Руки оторву!

Я обернулся: теперь эта кучка ноликов-единичек напялила на себя кожаный комбинезон, который обтягивал ее ладную фигурку от шеи до кончиков пальцев. Оставляя открытой только аккуратные шарики грудей со стоячими сосками-вишнями. Признаться, картинка была достойна восхищения. Образ жестокой садо-доминанты дополняли высокий хвост черных волос на макушке и длинный плетеный хлыст, который кольцами ниспадал до блестящих туфель на нереально высоких каблуках.

Я невольно хохотнул. Да, Электроник держит слово: обещала – показала.

– Это еще не все, – лукаво прошептали полные губы.

Девушка повернулась спиной. Тыл был так же черен и блестящ, за исключением ослепительно белых ягодиц, которые вызывающе торчали из овальных прорезей. Сокровенное скрывала только тонюсенькая полоска кожи. Черный глаз ожидающе поблескивал над вздернутым плечом. Внезапно экран побелел, и Всадник-Лодочник [52] Rider – всадник (англ.). Судзил – лодка (белорус.). предстала передо мной пай-девочкой – в сером деловом костюме и ярко-желтой блузке с отложным воротом, аккуратной стрижкой в стиле «паж».

– Ну, чего уставился?! – вернулась она к прежней хамоватой манере.

– Глаза зачем? – автоматически отшутился я и повернулся, чтобы уйти.

– Постой, красавчик, мы еще не закончили! – остановила меня Валеся (Вайнона плюс Олеся, я решил так ее называть, для краткости).

Обернувшись, я был ошеломлен яркими красками. Валеся мелькала на экране, зовущая и обнаженная, одетая и отстраненная, горячая и страстная, жестокая и холодная, доступная и недосягаемая. Связанная, распятая, молящая на коленях, неумолимая амазонка, шаловливая спортсменка, заботливая медсестра – картинкам не было конца! Вереница образов закружила меня цветной эротической метелью так, что у меня захватило дух и мир слегка пошатнулся.

– Что, змееныш, не ожидал?! – Экран заполнило только лицо электронной дивы. – Ладно, хорошего понемножку! Свободен!

Я, как зачарованный, повиновался, на сетчатке отпечатались многочисленные позы Валеси, как после фотовспышки: зеленые женские фигурки в самых соблазнительных положениях. Так и побрел, себя не помня, в каюту, даже люк не задраил, но электрозамок сработал – автоматика или эро-интеллект помогли. Вот посмотри – пиксели на плоскости, а как забрало! Да, женщины – это соблазн, и неважно, из чего они сделаны.

В каюте меня ждала, к моему удивлению, еда: на небольшом откидном столике стояли тарелки, накрытые металлическими крышками, из-под которых струились пленительные ароматы горячей пищи. Здесь была уха из белорыбицы с икрой морского ежа, приготовленная на пару дикая семга с водорослями и жареная треска с моллюсками. Порции были небольшие, но морепродукты пахли свежестью, и разнообразие с лихвой компенсировало количество.

Пока я наслаждался дарами океана, меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают. И действительно, над столом я обнаружил маленькое окошко, в котором блестело лукавое око Валеси.

Когда она заметила, что раскрыта, глаз сменил цвет с черного на зеленый и игриво мне подмигнул. Тихий голосок произнес:

– Понравилось?

– Если ты о блюдах – то да, а если про подсматривание, то – не очень… – откровенно ответил я.

Зеленый глаз стал желтым, а круглый зрачок – вертикальным.

– И все-таки мужлан! – прошипела Валеся и отключилась. Может, и осталась онлайн, но окошко почернело и не подавало признаков жизни. Я допил зеленый чай и как только поставил чашку на столик, он тут же с хлопком припечатался к стене, посуда жалобно зазвенела, уносясь куда-то по желобу вниз.

– Вот стерва! – фыркнул я.

– Я все слышу! – тут же отозвалась Валеся.

– Надеюсь на это, – буркнул я, но все равно смутился.

Оробевшее тело мое полезло мыться в тесную кабинку душа.

Мыло и вода утащили запах крови и смерти, пот и нервное напряжение в дыру слива.

Посвежевший, я улегся на узкую и жесткую койку и задремал. Промелькнула тревожная мысль, что-то про Валесю и ее возможности, но полная темнота уже вела меня к знакомому лектору:

«Эротизм и представления о сексуальной притягательности полностью зависят от культуры народов и соответственно от нарядов, которые приняты в той или иной местности.

Если принято скрывать свое тело, то вполне естественно, что любое частичное обнажение волнует кровь и распаляет воображение. Вспомним пушкинское: «Дон Гуан: Ее совсем не видно под этим вдовьим черным покрывалом, чуть узенькую пятку я заметил. Лепорелло: Довольно с вас. У вас воображенье в минуту дорисует остальное; оно у вас проворней живописца, вам все равно, с чего бы ни начать, с бровей ли, с ног ли» [53] А. С. Пушкин «Каменный гость». .