Александр Машков - Оберон - 24 (СИ)

Я с уважением посмотрел на спасательный катер и направился к вездеходу. Залез по лесенке в кабину. Да это настоящий кабинет! Офисные кресла, четыре штуки, столик, шкафчик в виде бара, широкие окна из бронестекла. Впереди стояли два кресла, водительское и штурманское. Я занял водительское, которое сразу приняло удобную для меня форму. Рядом рухнула Катя.

Я раскрыл пульт, почитал инструкцию. Управление было рассчитано на ребёнка, умеющего читать.

- Вввв, - сказал я, - вв-у-ув! – Катя звонко рассмеялась.

- Кать, покатаемся?

- Прямо так? Без скафандров?

- Здесь можно снимать скафандры.

- И голышом?! – зашлась в смехе девочка. Я покраснел. Здесь же не было приспособлений для снятия и хранения второй кожи.

- Я имею ввиду…

- Да знаю я, что ты хотел сказать, - улыбнулась Катя мне, - если хочешь, заводи, здесь можно прокатиться метра два вперёд-назад.

Я включил питание кнопкой с вертикальным значком, кнопка засветилась, потом завёл двигатели пиктограммой «play», загорелся зелёный огонёк. Двинул пиктограмму со стрелкой «вперёд», вездеход неслышно двинулся вперёд. Другой рукой двинул стрелку реверса, когда вездеход вернулся на место, я коснулся «паузы». Машина остановилась, огонёк горел. При нажатии кнопки «стоп» двигатели выключились. Были здесь ещё пиктограммы «налево», «направо», причём повороты отдельно ещё и для заднего хода. Что мне понравилось, в машине был предусмотрен автопилот. Можно было, задав курс, дремать в креслах, или, записав свой путь, обратно вернуться по той же дороге, короче, заблудиться в песках на такой машине было невозможно.

- Как его зовут? – спросил я, заикаясь от восторга.

- Кого? – удивилась Катя.

- Вездеход?

- Кажется, ВДЭ-122…

- Что это значит?

- Вездеход детский, экспедиционный. 122-я модель.

- Я назову его «Мальчик», - вспомнил я книгу Стругацких, «Страна багровых туч».

- Подходящее название! - засмеялась Катя, кладя свою очаровательную головку мне на плечо.

Я тут же забыл про вездеход.

Оставив «Мальчика», мы вернулись в кают-компанию, времени до обеда оставался час с небольшим. Мы решили пообедать, и сходить, ещё покопаться, в центре лабиринта.

Так мы и сделали. После сна мы оделись в скафандры и пошли попытать счастья в центре лабиринта.

Мы весело провели время на раскопе, надеясь найти хоть что-нибудь.

Представьте себе, нашли. Кусок окаменевшего дерева, на котором были явные следы обработки.

- Что это? – шёпотом спросила у меня Катя.

- Похоже на детскую модель парусника. Видишь, как будто корпус корабля. Остальное, наверное, сгнило.

Катя прижала кусок дерева к груди:

- Давай, тоже заберём?

- Заберём, конечно, это ведь тоже предмет древней культуры.

- Поставим его рядом с Хранительницей.

- Поставим, - согласился я, - будет полка экспонатов.

- Нет, - не согласилась Катя, - это будет наша полка, Хранительница очага с детской игрушкой… найти бы ещё что-нибудь, мужское, чтобы была семья, как у настоящих людей.

- Кать, что ты заладила? Мы и так настоящие. Но здесь мы навряд ли найдём что-то, принадлежащее мужчине.

- Матриархат?

- Или матриархат, или здесь поклонялись женщине-богине, Дарящей Жизнь.

- А детская игрушка?

- Подношение, или просьба о чём-нибудь, например, о здоровье сына.

- Тоник, ты говорил, что ничего не смыслишь в археологии, - ядовито заметила Катя.

- Кое-что я помню, - ответил я.

- Тебя интересно слушать, не то, что на лекциях, там так скучно рассказывают, половина учеников спит с открытыми глазами. Потом учат тему в гипносне.

- Там спят, и тут спят? – засмеялся я, - А что делают, когда не спят?

- Едят! – приняла шутку Катя.

Вечером я опять захотел полюбоваться закатом.

- Катя, если тебе не интересно, иди на станцию, приготовь ужин, а я полюбуюсь. Мне не будет обидно и скучно! – предложил я.

- Смотри, чтобы тебя здесь ящерицы не съели, - рассмеялась Катя, и направилась к станции.

Наверно, и правда, видит одну серость. Ну и ладно.

Вспыхнул закат, переливаясь разноцветьем в алмазных гранях октаэдров, ещё мощный перелив цветов получился у гранёных шаров с многочисленными гранями, смешивались цвета в призмах и кубах, преломлялись в пирамидах. Высоченный столб, похожий на шестигранный карандаш, светился зелёным, переходя в желтизну сочных цветов, постепенно смещаясь в оранжевый…

Что же это за город? – удивлялся я, какую загадку он несёт в себе? Не помог ли он переместиться мне сюда?

Подумав эту мысль, я подумал и о взрослой экспедиции, которую мы ждём. Не связано ли это со мной каким-то образом? Вдруг они засекли какую-то аномалию, возмущение в пространстве? Может быть, захотят наши потомки установить связь с прошлым? А может быть, их заинтересует возможность перемещения сознания пожилых людей в молодое, искусственное тело?