Александр Машков - Оберон - 24 (СИ)

Так вот, когда мы начали собираться на выход, у Василисы прозвучал сигнал связи с куратором группы. Наша начальница удалилась в свою каюту, вышла бледная, с пожатыми губами.

На немой вопрос ребят, Вася глубоко вздохнула, и сказала:

- Объявили эвакуацию. Сейчас прибудет «призрак», ждём корабль, и переодеваемся в скафандры.

Кроме Тоника и Кати. Тоник и Катя остаются.

В кают-компании воцарилась звенящая тишина.

- Я не знаю, почему! Сказали, их заберёт к себе прибывающая экспедиция, они будут работать со взрослыми.

- Так никогда не было! – сказал Мишка.

- Я сама ничего не понимаю, - развела руками Вася, - но не могу не подчиниться приказу. Со мной говорил Первый заместитель губернатора колонии системы Морской Звезды Дмитрий Колодезный.

Сами понимаете, насколько это серьёзно. Приказ обсуждению не подлежит. Ждём прибытия борта, и сразу переодеваемся.

Ждать пришлось недолго. В иллюминаторы было видно, как заколыхался воздух, вспыхнул сиреневыми сполохами, порыв ветра поднял песчаную метель, и на посадочной площадке материализовался громадный конус «призрака», меж пространственного корабля.

Ребята зашевелились и в полной тишине отправились облачаться в свои скафандры.

Мы с Катей остались стоять посреди кают-компании. Вася подошла к нам, взяла меня за плечи, и неожиданно, крепко поцеловала в губы.

От неожиданности я стал вырываться, сучил ножками, но Вася была сильной девушкой, мои попытки вырваться из её объятий потерпели фиаско. Наконец Вася отпустила меня. Я стал плеваться и вытирать губы рукавом.

- Ты с ума сошла! – воскликнул я.

- Ну что ты бесишься? – дрогнувшим голосом спросила Вася, - Я же не виновата! Я люблю тебя!

- Упаси господь от такой любви! – крикнул я со слезами на глазах. Вася закусила губу и вышла.

Мы с Катей бросились к иллюминатору, стали наблюдать, как вышли наши друзья, сопровождаемые Василисой, дошли до корабля, исчезли в нём. Потом силуэт корабля заколыхался и растворился.

Теперь опять стали видны песчаные дюны.

Мы остались одни.

Глава четвёртая.

Одни.

Мы отошли от иллюминатора, Катя посмотрела на меня и закатила мне пощёчину. Моя голова метнулась влево, Катя треснула по левой щеке, потом, с плачем, обняла меня за шею.

- Катя, успокойся, - гладил я её по спине.

- Я ударила тебя, Тоник, где больно? – отстранилась она от меня. Я пальцем показал на левую щёку.

Катя поцеловала эту щёку. Тогда я показал на правую щёку, Катя поцеловала правую.

Я показал на губы. Катя засмеялась и неумело ткнулась своими губами в мои губы.

- Я не виноват, Катя, - пытался оправдаться я.

- Глупый, я ударила тебя за то, что ты целовался с Васькой!

- Я не целовался с ней!

- Всё равно. Наконец-то мы одни, Тоник!

- Что же тут хорошего? – удивился я.

- Как мне все надоели! Мне только с тобой было хорошо.

- Катя, я не понимаю, что здесь происходит, но мне это не нравится.

- Тоник, давай об этом подумаем завтра? Сегодня будем с тобой вдвоём.

- Ты уверена, что завтра будет?

- Что значит «завтра будет»? Куда оно денется?

- Не знаю, Катя, что-то случилось, возможно, связанное с моим появлением. Я боюсь за тебя.

- Я никому тебя не отдам, - Катя сдавила меня изо всей силы, я чуть не задохнулся.

- Сегодня пойдём на раскоп? – спросила она меня.

- Я бы пошёл, мне там нравится. Скучно будет, наверно, одним.

- Не будет, мы же вдвоём. Вот если бы тебя оставили одного! Но одного запрещено оставлять.

- И поэтому пожертвовали тобой?

- Что значит, «пожертвовали»? Ма с тобой пара. Если бы меня отправили куда-нибудь на край Галактики, ты последовал бы за мной. Или ты был бы против?

- Нет, Катя, теперь мы связаны.

- Вот видишь!

Мы решили сходить на раскоп. Чем ещё заниматься? Отдохнуть успеем вечером, тем более, что я надеялся подольше понаблюдать за Городом.

Придя на наше место, решили прокопать у стены поглубже. Сначала набирали носилки, потом относили на курган.

- На обед пойдём? – спросил я, когда заурчало в желудке, и тут почувствовал, что моя лопата во что-то упёрлась. Расчистив грунт, увидел небольшую статуэтку, сантиметров пятнадцати длиной.

Изображала она стилизованную женскую фигурку. Такие фигурки у наших предков считались хранительницами очага.

- Вау! – воскликнула Катя, - Что это?

- Хранительница очага.

- Пошли домой? – я кивнул.

Статуэтку мы положили в ящик для отмывания находок, и, когда сами отмылись и переоделись в маечки и шортики, наша находка была чисто отмыта и продезинфицирована.