Сергей Лапшин - Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

Девчонка-подросток, которая предпочла смерть плену. И дело тут не в том, смогла бы так поступить какая-то из моих знакомых по прежнему миру. История не терпит сослагательных наклонений. Можно сколько угодно трещать о том, насколько ты смел, однако решит все один-единственный поступок. Настя его совершила.

Напористый уверенный стук в дверь прервал мои размышления. Девочка, торопливо вытерев лицо, соскочила с кровати, одернув платье. Я уселся, чтобы и себе придать более солидный вид.

Дверь распахнулась. Увидев человека, стоявшего в дверном проеме, я в первую секунду решил, что словил глюк: наверное, такое бывает после ранений. Крепко зажмурившись и вновь открыв глаза, выяснил, что мозги и зрение меня не подвели. На пороге, явно наслаждаясь произведенным эффектом, застыл Бон. Собственной персоной, в перепачканной, со следами крови, местной немецкой форме.

О присутствии в палате дамы меня никто не предупреждал. Здоровенный сержант только сказал, что мой товарищ ранен, но не очень серьезно и сейчас отлеживается.

– Я смотрю, ты страдаешь, упырь? – несколько озадаченно поприветствовал я Нельсона, практически не глядя на него. Все мое внимание занимала худенькая, среднего роста девчонка с копной пшеничного цвета волос и в простеньком темно-синем платье. Большие глаза на скуластом лице, вздернутый носик. Пухлые, розовые губы. Подстричь, приодеть и накрасить – будет красотка, каких мало. Нельсону явно не хило болелось.

Услышав меня, ребята разом покраснели. Нельсон залился краской, как помидор, девчонка ограничилась симпатичным румянцем, мало заметным на ее светлых, с легкими крапинками веснушек щеках.

– Бон! Ох… офигеть! – Нельсон, вскочив на ноги и не обращая внимания на свое ранение, заковылял ко мне. Я сделал несколько шагов навстречу, дабы не причинять парню лишней боли, и крепко, от души обнял его. Нельсон ответил тем же – сильными мужскими объятьями, и некоторое время мы только молча похлопывали друг друга по спине. Слова сейчас были лишними.

– Пойдем, – негромко проговорил от порога Клыков, доставивший меня на второй этаж. Судя по всему, обращено это было к девчонке, которая тут же ответила:

– Не пойду, – чуть ли не шепотом и тут же добавила громче: – Можно мне остаться?

– Оставайся, – пробурчал Нельсон и, могу спорить, вновь покраснел. Тут же разомкнул руки, давая мне понять, что с бурным проявлением чувств покончено. Сделал шаг назад и, неловко пятясь, приземлился на кровать. Я нашарил взглядом табурет и переставил ближе к столу. Посмотрел вопросительно на Клыкова. Сержант, недовольно покачав головой, закрыл дверь.

Еще раз оглянувшись, я пожал плечами, обращаясь к девчонке:

– Извини. Для тебя стула не нашлось.

– Ничего, – решительно и упрямо отозвалась та. Безо всяких сомнений подошла к кровати и уселась на нее, правда, на другой край, подальше от Нельсона. С вызовом взглянула на меня: – Настя.

– Бон. Мы с вот этим «хардкором» [18]попали в передрягу вместе. Он рассказывал?

– Нет. Не рассказывал. Молчит больше. Расскажите вы.

Напористая. Я невольно усмехнулся. Мне было это знакомо. За легкой дерзостью и неформальностью общения прячется банальная неуверенность.

Протянув руку, я взял со стола стакан с цветами. Повернул его, любуясь скромными синими васильками и белыми лепестками ромашек. Отставил стакан в сторону.

– Ты как пулю-то схлопотал, Нельсон? – Приличия соблюдены. Если девчонке хочется присутствовать при разговоре, я против не буду. Но и развлекать ее сказками не обязан.

– По глупости.

Я коротко хмыкнул. Честно говоря, иного ответа я не ожидал.

– Скажи мне. Вся вот эта бригада кто такие? Мне, честно говоря, не до того было, мы с лагеря рвали. Взяли там одного лейтенанта – и сюда навострили. Проясни.

– Объяснять особо нечего, – Нельсон усмехнулся, – это разведка Южного фронта. Ребята из сорок третьего. Все погибли. А вот она, – Нельсон кивнул на девушку, – тоже с ними была. Последняя. Рванула гранату, Бон, когда немцы к ней подошли.

Девушка упрямо встретила мой удивленный взгляд. Слегка прищурилась.

Точно. Дерзость от слабости и желания выглядеть сильной. Я видел такое неоднократно, и обычно это смешно. Но сейчас мне смеяться не хотелось. Вместо этого, поразмыслив пару секунд, я протянул девчонке открытую ладонь. Настя неуверенно протянула в ответ свою руку. Я аккуратно пожал ее, слегка сдавив тонкие, узкие пальцы. Ободряюще улыбнулся, вызвав на лице девушки ответную улыбку.