Александр Прозоров - Воевода

– Окстись, княже! – замахал руками кузнец. – С трехсот саженей хороший лучник – и тот во всадника один раз из трех попадает. А ты хочешь из пушки по дереву приметиться! Такого никому ни в жисть не удастся. Рази из самострела попробовать – тогда да. Но от него мощи такой, как у тебя, не добиться. Эвон, как шарахнул! Не всякому лучнику по силам.

Они не спеша вернулись в кузню, над которой успело развеяться пороховое облако, осмотрели «станок для стрельбы». Козлы, как ни странно, уцелели, пищаль тоже была на месте, а вот плаху отдачей отбросило до самого забора, и на коре осталась вмятина в ладонь глубиной – наглядно показывая, что случится с плечом безумца, стрельнувшего из этакого «ружья».

Это был приговор. Окончательный и не подлежащий обжалованию. Знания двадцать первого века оказались совершенно бесполезными для технологий пятнадцатого. Мало-мальски эффективное для боя ручное огнестрельное оружие, как ни старайся, на деле оказывалось куда опаснее для стрелка, нежели для его противника.

Теперь Егор понимал, почему купцу Михайлу Острожцу с такой легкостью продали в Ярославле несколько бочонков пороха – особо не обеспокоившись, на кой ляд новгородцу понадобилось столько огненного зелья.

Просто никто и нигде за опасное оружие огнестрелы пока еще не принимал. И хотя в крепостях уже стояли пушки, способные метнуть завернутые в пеньку каменные ядра на расстояние почти в полкилометра либо щедро выплюнуть ведро-другое гальки в совсем близкого врага; и хотя во многих городах уже вовсю работали пороховые мельницы, перемешивая взрывчатую мякоть, окатывая и гранулируя ее, – однако для умудренных опытом воинов все эти новшества оставались баловством, пригодным разве что для вспомогательных целей.

Теперь и Егор начал соглашаться с этим мнением. Со скорострельностью один выстрел в два часа, точностью стрельбы плюс-минус телега и дальнобойностью в половину расстояния полета стрелы – огнестрелы уже не казались ему устрашающим и всепобеждающим оружием. Их еще имело смысл поставить в городских башнях, зарядить и нацелить в опасном направлении, чтобы при удаче пару раз пальнуть по идущей на штурм толпе… Но ни на что большее они явно не годились.

– Черт… – буркнул Егор, с грустью расставаясь с замыслами по вооружению ватаги ружьями и дробовиками. – Ладно, а как со второй моей просьбой? С железными бочками?

– Ты про порозы? Так один я уже почти сделал. И клин поставил, и пробку. Осталось только сварить.

– Покажи!

Порозами Кривобок называл придуманные Егором примитивные фугасы. Подрывать друг друга бочками с порохом здешние люди уже умели – однако пока не догадались, что прочный корпус снаряда способен увеличить мощность взрыва в пять-семь раз. И гость из будущего очень надеялся этим своим преимуществом в знании воспользоваться, засыпав по бочонку огненного зелья в железные шарики со стенами в половину сантиметра толщиной.

– Чего «покажи»? – неожиданно для всех раздался звонкий голос княгини.

– Да вот, половинки несваренные… – растерявшись от неожиданности, отступил в глубину кузни Кривобок и поднял с пола две темные от окалины, тяжелые полусферы.

– Вижу, что несваренные. – Елена, даром что в десятке длинных юбок, тяжелой шубе и пышной соболиной шапке, пробежалась по мастерской, быстро заглянув своими невинными пронзительными васильковыми глазками в каждый угол, за горн, под верстак, за мешки с дубовым и березовым углем, после чего, вскинув тонкие темные брови, сообщила Егору: – Батюшка, тут смерды лачинские недоимки привезли. Тебе, стало быть, княже, кланяются, почтение засвидетельствовать хотят. Ты бы их пошел приветил.

– Да, иду, конечно, – вспомнил о своих служебных обязанностях молодой человек, подобрал налатник, встряхнул, накинул на плечи.

– А что за баба сюда бежала? – не выдержав, внезапно спросила Елена. – Я приметила кого-то, пока шла.

– Супруга моя, верно, Снежанушка, – с теплотой в голосе ответил Кривобок. – Он, смотрю, на полке кувшин и сверток появились. Обед, стало быть, приносила.

– А-а… – огляделась еще раз по сторонам княгиня, но в небольшой кузне прятаться было решительно негде. – Так идем, любый мой. Мерзнут людишки-то.

– Ты доделай, когда время будет, – напоследок приказал кузнецу Егор. – Завтра подойду, посмотрим.

– Не беспокойся, княже, – кивнул мастер. – Все исполню в точности.

Под руку с родовитой супругой Егор прошествовал к воротам княжеского двора, где свернулся змеей длинный обоз. Крестьяне, скинув шапки, согнулись в низких поклонах: