Дмитрий Светлов - Закон меча

– Извини, я без понятия о Ковылкино и не вижу смысла посылать туда посольство.

– Ты хоть знаешь, что к тебе на Масленицу приезжали послы московского князя и хана Золотой Орды?

– Слышал от купцов в Любеке.

– А что они тебе уступили земли вдоль Итиля до Камышинского брода, тоже слышал?

– Построю две крепостицы, и вся недолга.

– И ты не хочешь послать послов к мордовскому царю Якову Пургасу? – с изумлением на лице спросил Федор Данилович.

– Вообще-то надо по-соседски познакомиться, да и помощь в строительстве от него потребуется, – согласился Норманн.

– Познакомиться, говоришь? Да ты полностью будешь от него зависеть! У него земель вдесятеро более твоего!

– Ты серьезно? – удивился Норманн. – Мордва вроде вдоль Итиля живет.

– Куда уж серьезнее! «Вдоль Итиля живет»! – передразнил Федор Данилович. – Под мордвой вся Ока до Рязани! Агаряне и близко к их землям не подходят.

– Возможно, по этой причине и отдали мне земли, – предположил Норманн.

– Нехристя своего спрашивай, Максим послам головы задурил. Приехали гордые, золото за убыток требовали. А уехали побитыми собаками.

– Вот что, я пошлю в Ковылкино своих старейшин, они люди одного племени, и язык один.

– Еще чего! Проку с них как с козла молока! – возмутился Федор Данилович.

– Да не спеши ты! – Норманн прервал тираду отца. – Поговорят, бражки попьют да обратно с мордовским посольством вернутся. Тут мы их и уболтаем.

– Умно, умно. А подаришь что?

– Серебра по осени много взял, посуды у чеканщиков должно быть немало, украшений добавлю да оружия знатного.

– С посольством корабли отправь, да денег дай на ломовых лошадей.

– Зачем они мне? – отмахнулся Норманн. – На лесоповале достаточно тягловых лошадей.

– Ты меня не слышишь? Я тебе про ломовых говорю, а ты про тягловых отвечаешь! – разозлился Федор Данилович.

– Разве тягловые и ломовые не одно и то же? – спросил Норманн и осекся, услышав смех посадских бояр.

– Горюшко ты мое горькое! Тягловые лошадки служат для извоза да пахоты, а ломовые для конного боя.

Вот те раз! В понимании Норманна ломовая лошадь всегда ассоциировалась с тяжелой работой, а тут она считалась за кавалерийскую. Или снова виноваты время и смена понятий?

– Почему породу лошадей называют «ломовой»?

– Да потому что их пасут в Ломовой степи, а заводчики живут в городках Нижний Ломов и Верхний Ломов.

– Но у меня отличные боевые лошади из Аквитании, – попытался возразить Норманн.

– Нашел с чем сравнивать! – хохотнул Батецкий. – Отправь своих тяжеловозов на лесоповал! Ломовые лошади злые и настырные, ногайские кони против них вообще не идут, сразу обратно заворачивают.

– Что значит «не идут»?

– При встречном конном бое одна из сторон обязательно завернет, это вам не собаки, лошади друг дружке в горло не вцепятся.

– Как я понял, ногайские кони всегда убегают от ломовых, – догадался Норманн.

– Пытаются убежать, – снова хохотнул Батецкий. – Ломовые очень настырные, их очень трудно удержать от погони.

– А если не удерживать? Догонят или нет?

– Обязательно догонят! Ногайские кони очень прыткие, но более пяти верст им не пробежать, а ломовые лошади десять верст без устали скачут.

Темы ездовых, тягловых и вьючных лошадей оживили посадских бояр. За столом началось активное обсуждение достоинств и недостатков терских, пшавских, тушинских, черкесских и прочих коней. Припомнили кайсаков или по-другому крещеных крымчаков, которые предпочитали парфянских скакунов. Затем перешли на обсуждение персидских агамаков, и снова Андрей обнаружил сюрприз. Арабские лошади делились на пять пород, прошлогодний подарок султана относился к дарашури, которые отличались изысканным телосложением и были хорошо приспособлены к суровому климату.

Норманн быстро потерял интерес к «лошадиному» разговору. Обсуждали бы автомобили, тогда другое дело, он многое мог бы сказать. Про копыта, хвосты и уши он ничего не знал, как не имел представления о весе переметных сумок. Обсуждение различных типов оголовка и вьючного седла вообще выходило за рамки даже абстрактного представления. По всей видимости, отец заметил отстраненность Норманна, через одну из дверей с вежливыми поклонами вошел хозяин «Персидского двора». Шараф аль-Хаким Батини уверенно пошел через зал, это говорило о том, что торговец не впервой в Грановитой палате. Остановившись у стола, перс еще раз поклонился, затем поименно приветствовал каждого из сидящих, включая Норманна.