Дмитрий Светлов - Закон меча

Впереди появился просвет лесной поляны, что же, на солнышке приятно перекусить, а затем можно и вздремнуть. Алой землянике на поляне не хватило места, зеленый ковер со сладкими алыми капельками заполз под ближайшие деревья. Вкуснотища! Собирая на ходу ягоды, Норманн не сразу обратил внимание на рывок своего барбоса. Пес безмолвно летел над землей. В чем дело? Вероятнее всего, где-то рядом была медведица с медвежатами. Рука нащупала в сумке обрез, и в этот момент в грудь что-то ударило, отозвалось под лопаткой острой болью. Стрела! Откуда? За что? Инстинктивно он упал на колени, и тут же над головой прошелестело еще две стрелы. Глянув на торчащее из груди оперение, Норманн бросился вслед за собакой, в руке почему-то оказался топор. Вот они! Трое с луками спокойно выцеливали бегущего навстречу человека, но первая стрела вылетела из-за кустиков малины. Он вильнул зайцем, стрелы явно проходили мимо, но рука с топором совершила, казалось бы, абсурдное действие. Норманн успел перерубить на лету две стрелы, третья звякнула о топор, а четвертая вонзилась в землю рядом с собакой.

Сверкнув на солнце, топор полетел в невидимого стрелка, троица на краю полянки отложила луки и приготовилась встретить пса длинными мечами. Еще раз вильнув, Норманн танком проломил заросли малины и тут же выстрелил в притаившегося врага. Не попал, но противник явно не ожидал подобного продолжения атаки и дал ему шанс на второй выстрел. Сила огнестрельного оружия определяется применяемым патроном. Форма приклада или конструкция затвора никак не влияют на финальный результат. Обрез винтовки по жизни является самым смертельным оружием ближнего боя. Из-за короткого ствола пуля выходит нестабилизированной и практически сразу начинает беспорядочно кувыркаться. Попадая в цель, она наносит ужасающую рану, в большинстве случаев человек умирает от болевого шока, а не от полученного повреждения. Не давая лучникам возможности принять какое-либо решение, Норманн побежал прямо на них. Троица разошлась полукругом, приготовившись атаковать безоружного в их понимании человека. Три выстрела, один мимо – последний лучник успел оценить угрозу и рванулся прочь. Еще выстрел вдогонку, рикошет от дерева отозвался в лесу протяжным звонким эхом.

Найдя свой топор, Норманн попытался нагнуться, но острая боль пронзила все тело. Пришлось опускаться на колени, затем искать рунов кол, который в создавшихся обстоятельствах мог послужить посохом. Первым делом требовалось удалить следы применения огнестрельного оружия, для чего пришлось сначала поработать топором, затем потыкать посохом в развороченную рану. Заодно он ткнул и барбоса, но спаситель уже околел, а жаль: его самоотверженность заслуживала награды. Собрав оружие, Норманн повернул назад. До ближайшей фактории топать нужно было не менее часа, а руки уже начали предательски дрожать. Смачно сплюнув в ладонь скопившуюся во рту кровь, он крепко сжал посох и начал не спеша выбирать ритм движения. Надо дойти, здесь недалеко, не более четырех километров, а там помогут. Сейчас люди отзывчивые, никто не пройдет мимо, не оставит в беде даже незнакомого человека. Шаг за шагом, шаг за шагом, главное не тревожить стрелу, это в глупых фильмах неуязвимые герои ломают стрелы одной рукой, а то и просто выдергивают из собственного тела. Ага, попробуй сломай! Это не веточка и не струганая палочка. Стрела не мокнет и не сохнет, ее не «поведет» ни в дождь, ни в жару. И рану нельзя тревожить, даже если тебя пронзил меч.

Стараясь отвлечься от ноющей боли и неприятных мыслей, Норманн начал вспоминать о последних встречах в рамках подготовки к африканскому походу. Занятия с корабелами внешне выглядели немного забавно, он зачитывал по бумажке текст с описанием маршрута от Па-де-Кале до устья реки Вольта, а бородатые дядьки хором его повторяли. Проще всего оказалось с управляющими и приказчиками, которым предстояло торговать, что подразумевало тесное общение с аборигенами. Их нисколько не удивил предполагаемый курс обмена оружия на золото, что касается прочих товаров, здесь они сами могли кого угодно научить. Слоновая кость для Новгорода была отнюдь не диковинкой, а привезенные персами бивни индийских слонов вряд ли чем-то отличались от африканских. И ценные породы дерева новгородцы прекрасно знали, караваны регулярно привозили плашки черного и белого сандала, железного и красного дерева. Никого было не удивить всякими тиграми с крокодилами, на продажу выставлялось достаточно таких шкур. Более того, на «Персидском дворе» в доме Шараф аль-Хаким Батини жила пара ручных гепардов.