Михаил Фёдоров - Пиар по-старорусски

– Сиди и не рыпайся. А то в лоб получишь.

Второй молчал, почёсывая кулак. Вася сидел и не возмущался. Больно уж вид у ребят серьёзный. Вошедшие мордовороты между тем не выходили и, казалось, чего-то ждали. Вася понял, что должен подойти ещё кто-то. По всей видимости, тот, кто заказал, организовал и совершил его похищение. Придёт и объяснит, что ему от Васи надобно. И в самом деле, долго ждать не пришлось. Скоро в каморке появились двое: один высокий, крепкий, в богатой одежде. «Наверное, главный здесь, заказчик», – подумал Вася, и не ошибся. Это был сам Филипп, купчина первой руки, кандидат на посадничье кресло. Второй – старый азиат, тот самый, кого Вася видел перед тем, как потерял сознание. Он, судя по тому, что держался чуть сзади, был на вторых ролях. Это, конечно же, был Хитрый И Осторожный Песец, Который Подкрадывается К Своей Жертве Незаметно… Филиппу подвинули стул, он сел. Васе присесть не предложили. Разговор начал Филипп.

– Я не спрашиваю, кто ты такой и откуда. Мне это всё равно. И зла тебе я не желаю и не сделаю. Желал бы – сделал бы ещё тогда, когда ты на надписи заборные таращился. Но я человек мирный. Посидишь здесь до тех пор, пока меня посадником не крикнут, потом отпущу. Вопросы?

– Можно, я уйду? – не сдержался, чтобы не съязвить, Вася.

– Нельзя, – не принял шутку Филипп, – хотя… если поможешь мне, я подумаю… Говорят, это ты придумал тот фокус с двойником Аскольда? Если так, то – моё тебе уважение. Хитёр, не спорю. Сейчас, думаю, тебе выгоднее мою сторону принять. Докука далеко, выручить тебя не сможет. Да что там выручить! Он и не доищется, кто и как тебя умыкнул. Вот такие дела, Вася. А за Аскольда, кстати, я тебе только благодарен. Он ведь не только Докуке поперёк горла стоял… А насчёт моего предложения ты подумай, хуже тебе от этого не будет.

На том разговор и закончился. Все встали и убрались из Васиной каморки, а дверь опять закрыли снаружи, пообещав вскоре принести еду. Вася же остался в раздумье. С одной стороны, что тут необычного? Сменить работодателя – ничего больше. Как говорится, это только бизнес, ничего личного. Кто ему Докука? Да никто. Сложись всё по-другому, он вполне мог выйти на людей Филиппа, и с самого начала был бы на его стороне. Так говорил его разум… С другой стороны, после беседы с волхвом кое-что в Васе изменилось. Эти рассказы про героического дедушку, высказывания Простомира про собственную мутность… Это «кое-что» говорило Васе, что нельзя принимать предложение Филиппа. И разум здесь был ни при чём. «Это сердце, наверное, – думал Вася, – оно же без мозгов, вот и толкает меня к этому». И всё-таки, несмотря на сомнения, чувствовал он, что откажется. И не просто откажется, а попытается сбежать отсюда и добраться до Докуки, дабы помочь ему одержать окончательную победу. Осталось только решить – как это сделать…

Киря и Простомир второй день шли через лес. Сколько ещё идти – Киря не знал, а волхв не считал нужным извещать о том своего ученика. Киря маялся, не зная, как разговорить молчаливого волшебника. Наконец решил, как обычно он это делал, прикинуться наивным несмышленым дурачком. Подметил ведь, хитрец, у старого волшебника тягу к поучениям.

– А это… Олбанский царь – он кто?

Простомир строго взглянул на Кирю, но тот лишь часто хлопал широко раскрытыми честными и глупыми глазами. Не разглядев на его лице насмешки, волхв процедил:

– Он всё знает…

И опять замолчал.

– Он человек или нет? – не унимался Киря.

– Конечно, человек, – ответил Простомир, – просто не такой, как все.

– А какой он?

– Говорю же – он всё знает.

– Даже больше тебя?

– Если бы я знал больше его, то, наверное, не я бы к нему ходил, а наоборот. Как считаешь?

– Действительно, – сконфузился Киря, жалея, что задал такой дурацкий вопрос и выставил себя в глазах наставника глупцом. – А он волхв?

– Нет, он не волхв. Он Олбанский царь.

– То есть колдовать не умеет?

– Не только колдовать не умеет, он и руками ничего делать не умеет. Да Олбанскому царю этого и не надо. Он всё знает.

– А может, он не захочет нам говорить, где Вася?

Простомир остановился. Такая простая мысль ему и в голову не приходила. Почесал затылок, соображая.

– Это вряд ли. Олбанскому царю нет интересу до людских дел. Он всем всё рассказывает. Он, кажется, даже рад показать всем своё всеведение. Олбанский царь – он такой.

Некоторое время они шли молча, потом Киря спросил:

– А Олбанское царство большое?

– Как тебе сказать? Оно и большое и маленькое.