Дмитрий Дюков - «Рядом с троном – рядом со смертью»

– Бери самых слабых, детей без матерей не выкупай, – выдал я распоряжение Ждану. – С остатних, кого не сторгуешь, пошлину исчисляй по ногайской цене.

Не успел дядька приступить к выполнению моего поручения, как к нам подбежал крепкий чернобородый мужичок.

Отвесив поясной поклон до земли, он вымолвил:

– Здрав буде пресветлый княже Дмитрий, челом бью, разреши с твоим тиуном словом перемолвиться.

Я не возражал и качнул головой. Вежливый челобитчик вцепился в стремя Ждана и оттащил его для беседы чуть в сторону.

Судя по долетавшим отрывочным фразам, он уговаривал нашего казначея чуть обождать с покупкой, тот милостиво кивал головой.

По окончании этой беседы я задал вопрос Тучкову:

– О чём просил сей посадский?

– А-а, пустое, – отвечал дядька. – Молил сей купец цену ему не сбивать, сторговал он кого-то у ногайцев задаром, они ж за лишнюю полушку передумать могут. Да и не нашего он града, впервой его вижу.

Тут у саней с полоном поднялся крик, кочевники отнимали детей у матерей и передавали их по двое нашему просителю. Тот ловко за шкирку оттаскивал ребятишек к своим дровням и там бросал на сено, не забывая спутать ноги. Как выяснилось, покупкой неместного купца стали шестеро детишек от трёх до пяти лет.

– Зачем ему такие малые? – попытался я выяснить у сопровождающих.

Никто толком ничего сказать не мог, все пожимали плечами. С тем же вопросом я подъехал к деловито связывавшему детей мужику.

– На что таких малолетних берёшь?

Глаза у покупателя малышей забегали, он полминуты растерянно оглядывался по сторонам, потом выпалил:

– Выкормлю да в ученичество к посадским мастерам их отдам. Им судьба счастливая, а мне хлеба кусок – от наставников ихних спасибо.

Поведение этого купца мне не нравилось совершенно.

– Крест на сём целуешь, что истинно тобой сказанное?

Мужик опять на минуту впал в ступор, потом оживился, достал крест и смачно к нему приложился.

– Святой крест целую, что всех младенцев сих стародавнему ремеслу учить станут, и кто выдюжит учёбу, тот до смерти будет кормить умением разученным и себя, и наставников своих.

Такая клятва меня не удовлетворила, и, подозвав Лошакова, я скомандовал:

– Иван, проводи купца до гостиного двора иль иного места, где он проживает, вызнай, куда он детей пристроить хочет. Ежели купцам каким южным – отбери и ко мне в палаты доставь.

Услышавший приказ мужичок заартачился, что никуда он с сопровождением не поедет, а если мне чужеземные дети милы, так он их даром дарит.

Заезжий купчина нравился мне всё меньше и меньше, и команду Лошакову я изменил.

– Ребятишек заберу, а этого хитреца, Иван, до дому с приставами проводи, да опроси соседей – истинно ли там живёт, а станет упрямиться к жилью своему ехать – плетьми гони.

На этом беседа завершилась, и наша кавалькада тронулась к кремлю, оставив Ждана утрясать цены на пленников с ногайским мурзой.

Через пару часов вернувшийся Тучков хмуро сообщил:

– Всё по твоему велению сделано. И для чего нам, скажи на милость, столько чуть живых нахлебников? Хлеб, что они сожрут, лучше нищим у храма раздать, хоть на небесах зачтётся.

– За спасение этих людей тоже небесная награда выйдет, – сообщил я дядьке, нисколько мне не поверившему. – Мужиков опросить – кто чего умеет, земледельцев на пашню осадить, мастеровых по пустым дворам развести. Прочих – в дворские слуги, баб також, или по мужикам ихней веры раздать, или к работам при княжьих палатах определить, – выдал я наказ об обустройстве выкупленного полона. – Детей полоняников не отбирать, пусть с матерями живут.

– Сирот куда? – лаконично осведомился Ждан.

– Раздай по крепким дворам, али тем, кому Бог своих деток не дал, – пришло, наконец, мне на ум решение. – Пускай как своих растят, за то им от князя помощь кормом будет и в податях послабление.

Хмыкнув, Тучков потопал к выходу из палат.

В спину я ему добавил:

– Каждый день с ногайских отрядов ослабевших пленных выкупай, до тех пор пока запасы хлебные или казна у нас не истощатся.

После вечерни появился хмурый Лошаков вместе с губным старостой Мурановым.

Перекрестившись несколько раз, телохранитель произнёс:

– Видит Бог, как сквозь землю видел ты, княжич, меня за татем тем заезжим отправляя. Он, ить и ста шагов не отъехали, стал посулами меня улещивать.

– Много давал? – для общего сведения заинтересовался я.

– Начал с трёх алтын, у избы своей уж пять рублей сулил, – улыбнулся Иван. – А уж показывать, где проживает, как не хотел, дважды плетью отходить пришлось.