Дмитрий Дюков - «Рядом с троном – рядом со смертью»

В последующие десять дней, несмотря на протесты Ждана, Углич почти на одну восьмую часть стал населён финнами. Почти четыреста выкупленных полоняников заполняли все свободные избы, множество освобождённых подселили к посадским, несмотря на протесты местных жителей. Тучков был страшно недоволен и не уставал мне выговаривать:

– Почитай всё серебро наторгованное – четыреста рублей растратили. Ладно бы продать потом полон подороже, так нет – будто христиан в уезде осаживаем. Есть у нас в купле с десяток каянцев-охотников, их в верховья Мологи пошлём, есть сумирыбаки – этих в наши рыбацкие слободы, карелам пахотным тоже место найдём. Но у нас же двести шестьдесят душ баб и детишек из емьских посадов – Порвагорода, да Келсинка какого-то неведомого [114], их куда девать?

– Ребятишек мастеровым покажи, может, в ученичество сгодятся, – моё предложение было встречено скептической ухмылкой. – Баб шерсть перебирать да прясть посадим. Надо горожан собрать, построить длинные дома для сего ремесла.

– У нас пряжи полно уже, ткать её не переткать. Ткачиха уж двух учениц взяла, а толку чуть, уж больно неловки.

Делать было нечего, я с дядькой поплёлся осматривать нашу малую ткацкую мастерскую. В ней, устроенной в бывшей женской части терема, стояло уже два ткацких стана, и места точно хватило бы ещё для трёх таких же устройств. Опытная ткачиха быстро двигала ногами брусья станка, попеременно с этим ловко перебрасывая ткацкий челнок из руки в руку. Две её нерадивые ученицы возились у другого устройства, пытаясь выткать ткань с чуть более широким полотном, они деревяшку с помещённой внутри ниткой передавали друг другу медленно, от того производственный процесс шёл еле-еле. Если у обученной ткачихи челнок летал между нитями основы как волан бадминтона, то её наперсницы кидать его даже не пытались, боясь не поймать. Именно ассоциации с игрой в бадминтон навели меня на мысль, что запускать челнок лучше с помощью рычажных ракеток, не вставая от педалей перемещения рам ткацкого стана. Немедленно был вызван специалист по механизмам, плотник с недавно полученной фамилией Ефимов. Объяснив ему принципиальную схему требуемого устройства, я направился вместе со Жданом осматривать места под размещение будущих мастерских.

Шерстомоечную мануфактуру решили разместить на берегу Селиванова ручья, его было не сложно перегородить плотиной. При разговоре о постройке этого необходимого гидротехнического сооружения я вспомнил о заплотном розмысле Карпуне. Слегка попеняв сопровождающим на нерадивость, отправил Андрея Козлова на его поиски в Ярославль, наказав нанять его за любую цену. Выезжать требовалось как всегда немедленно, Волга должна была вот-вот вскрыться ото льда.

Уездный механик Ефимов с поставленной задачей справился за считаные дни. Уже на третий день он демонстрировал нам с Жданом сделанное из четырёх пружин и нескольких фигурных дощечек приспособление, запускающее ткацкий челнок простым дёрганьем за верёвку. С помощью этого нехитрого усовершенствования выработка шерстяного полотна ускорилась практически втрое. Ткань получалась, конечно, лишь немногим лучше домотканой сермяги, всё же наша мастерица специализировалась на хамовном товаре, то есть тканном из тонких льняных нитей. На мой взгляд, разглаживание сукна между вращающимися валами и ровная подстрижка ворса могли придать ему вполне пристойный товарный вид.

В день начала ледохода на княжеском дворе появился кузнец Акинфов с сыном, за ними, еле волоча ноги, брёл здоровенный парень лет двадцати. Выйдя по зову караульных на крыльцо, я стал свидетелем краткой пантомимы. Коваль Фёдор жестами что-то изображал, указывая на пришедшего с ним молодого мужика. Тот бубнил что-то жалостливое и бухнулся на колени, прямо в лужу талой воды.

Тыкая пальцем в коленопреклонённого, перевод осуществил сын кузнеца Пётр:

– Ентот дурень спозаранку у нашего крыльца на коленях топчется. Молит взять его в подмастерья, али просто учеником, да и молотобойцем готов наняться. Его со двора гонят, а он ни в какую не уходит, бает, мол, с самой Москвы сюда брёл.

– Сказывай князю, за каким лихом ты к нам притащился? – требовательно обратился мальчуган к понурому мужику.

– Рассказывай, да из лужи вылезь, – поддержал я шустрого мальчишку.

Странноватый парень, не вставая с колен, переполз на более сухое место и, вежливо поздоровавшись, изложил свою просьбу: