Михаил Сергеев - «The Coliseum» (Колизей). Часть 1

– А религия бессильна!

– Куда-нибудь да движемся! – весело гоготнул кто-то выше.

– Через утренний туалет! К примеру!

– Это ты! А я с сумкой и – в университет!

– Не… Сначала с ведром к мусоропроводу!

– Вот и название финала!

Зал утонул в хохоте.

– Да их полно!

– Туалетов?! Или примеров?

– Финалов! Вчера был кубок России!

– И драка у строителей!

– А завтра Лехин день рождения! И Джозефа Конрада!

Веселье продолжалось. Андрей стоял молча. Он знал, что в такие минуты нужно дать пару выйти. Расслабить аудиторию. Взгляд скользил по рядам, но неожиданно остановился на третьем. Тот самый парень, что задал первый вопрос – не улыбался, а, подперев голову, со скепсисом смотрел на него. Наконец, смех и возгласы о «движении» утихли.

– Примеры?.. – начал он. – Примеры различны, как и финалы. Вы правы. Как я, как всякая молодость. Но дело в цели… – Андрей наклонился к листочкам. – Проверка, так сказать, на способность оценивать… или на отсутствие таковой способности. Да вот, приведу цитату, правда, готовил для другой лекции… – лист, вместе с рукой, замер перед лицом. – Да, пожалуй, отсюда…

«Вторая мировая война. Отечественная, у нас. Через три с небольшим месяца немцы оказались у стен Москвы. После этого были отброшены, с чего и начались наши победы. Но! За полгода тяжелых, жесточайших сражений, мы от союзников не получили и ржавого болта. И только в феврале сорок второго, когда мы уверенно погнали противника к «берегам Одера», я фигурально выражаюсь, они открыли каналы помощи. Логика проста: раз возникла вероятность победы русских, надо срочно примазаться к ней по двум причинам. Первая: результатом победы объявим помощь. Второе: потомки, в случае победы России, не поймут, почему мы были в стороне. Эта технология приводилась в жизнь неукоснительно. Наша война длилась четыре года. Число жертв, наших жертв, потрясает историков до сих пор. А второй фронт был открыт лишь за несколько месяцев до победы. Цель опять корыстная – взять Берлин до русских. Украсть победу и славу. Снова украсть. Гадко? Да. Преступно? Да. Но дёшево. Не вышло. Просчитались. Как и Гитлер. Недооценили. Мы заплатили нужную цену. Но вой слышен до сих пор. Потому и отмечают день победы в другой день. Потому, до недавнего времени, пока не появился Интернет, любой школьник на западе был уверен, что победили Германию именно они. И вот уже поляки ставят фильмы, как русские насиловали женщин, а не клали головы…»

Андрей замолк, заложил руки за спину и прошелся вдоль первого ряда.

– Ну, а сейчас одним кликом вам высветится: кто взял столицу Рейха.

Он вернулся к столу.

– А есть несогласные? Или хотя бы ремарку?

– Есть, – раздался голос из середины шестого ряда. Парень с длинными волосами и в броской шотландке встал.

– Сидя, можно сидя. Слушаем.

– Я тут прочитал «Войну и Мир»… – тот остался стоять.

– И узнал, что автор – Лев Толстой! – задорно выкрикнул какой-то шутник.

Зал снова повалился от хохота.

Андрей поднял руку.

– Так вот, – чуть смутившись, продолжал парень, – я сделал вывод, что последний, из наших полководцев, кто жалел солдата, был Кутузов. Поразительно, что от нас это скрывали.

– Ну да… залепили уши и глаза, а ты сходил в баню и промыл… – уныло заметили сверху.

Явно волнуясь, парень в шотландке огляделся, ожидая еще уколов, но все молчали.

– Именно он, при отступлении французов, как мог сдерживал своих генералов под Вязьмой, куда безо всяких сражений добралась уже растаявшая на треть армия неприятеля. Он один говорил: «Французы еще до Смоленска будут лошадей жрать, а я одного русского не отдам и за десять французов». Но наши «герои» Ермолов, Милорадович, Платов и другие не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французских корпуса. Извещая Кутузова о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги. Открыто издеваясь. И сколько ни старался великий человек удержать войска, они атаковали. Дословно помню: «Пехотные полки… с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей. Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули». Только добавили русских смертей в котле.

Парень помолчал.

Этого никогда не будут преподавать в школе. Это стыдно вспоминать, потому что вся наша будущая история полна таких же фактов.

В зале послышались смешки. Девушки с первых рядов вопросительно уставились на Андрея. Тот оставался спокоен.

– А еще я читал толстенную книгу английского историка – «Компании Наполеона». Автор прямо пишет, что на переправе через Березину, есть даже такая картина, – он на секунду замолк, стараясь понять настроение зала, – Кутузов намеренно отпустил Наполеона – ведь капкан захлопнуть ничего не стоило. И даже приводит слова командующего: «На что нам пленение Буанопарте? Разве что на радость проклятым англичанам». Так что и здесь солдатушек пожалел, но был тут же отправлен в отставку.