Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть

Тут выяснилось, что он держит в руке раскрытую бритву.

Тот самый древний золингеновский клинок.

О, вот это очень кстати! И искать ничего не нужно.

Сейчас мы…

Вадим уже собрался было полоснуть себя по горлу, но помешал какой-то посторонний звук. На фоне теряющего силу и постепенно отдаляющегося хруста ломаемых позвонков проступал чей-то тревожный зов.

– …случилось? Тебе плохо? Может, помощь нужна?

Это был старый доктор, заглядывавший из предбанника в душевую.

Минуточку… А зачем резать себя, если под рукой есть такой лакомый объектик?!

– Да, мне плохо… – еле выдавил Вадим сквозь стиснутые зубы. – Мне очень плохо…

И, шагнув к двери, наотмашь полоснул старика по горлу.

Доктор явно не ждал нападения и даже не попробовал защититься. Ударил тугой фонтанчик крови, мгновенно залившей пол душевой, старик схватился за горло и с угасающим взором осел на пол.

– Хорр-ррошо… – прорычал Вадим, включая душ и смывая с себя кровь. – Оччень хорр-ррошо… Прр-рростынку, говорр-рришь, накинуть?

Простынка тут же нашлась, в предбаннике, да не одна, а целая стопка.

Одну Вадим тотчас же повязал на себя так, как это сделал Герц, наподобие греческой туники.

Сполоснул бритву, взял в правую руку, сверху накинул вторую простыню, предварительно развернув её в четверть.

Выйдя из бани, Вадим деревянной походкой направился к посту консьержа.

С нормальной человечьей пластикой пока что были проблемы: фантомное посмертное одеревенение сковывало всё тело, движения получались дёргаными и рваными.

Зря, наверно, побежал сразу, надо было посидеть немного, прийти в себя.

– Ты чё забыл, рыжик? – Консьерж смотрел с сочувствием, во взгляде – ни подозрения, ни насторожённости.

– Хотел… вещи… взять… – в три приёма выдавил Вадим. – Кое… какие…

Получилось вроде ничего, хоть и раздельно.

– Вещи твои у Герца, – пожал плечами консьерж. – Да ты не стесняйся, Акушера напряги – он тебе всё махом добудет.

– У него… этого… нет… А это что?

Вот этот последний вопрос уже получился слитно.

В этот момент Вадим приблизился к посту консьержа и ткнул пальцем в сторону оружейки.

Древний затасканный приём.

В тысячу раз древнее золингеновского клинка.

– Где?

Консьерж, повинуясь извечному человечьему тугодумству, повернул голову к оружейке и на мгновение выпустил Вадима из поля зрения.

– Шшша…

Бритва перехватила горло с хищным шипением.

Она как будто бы радовалась.

Плеснуло кровью; громко булькнув, консьерж схватился за шею и с безразмерным изумлением во взоре сполз к ногам Вадима.

Взяв с поста ключи, Вадим отпер решётку, забрал оба своих автомата и завернул в окровавленную простыню запасные магазины. Кто-то заботливо выложил их из карманов вещмешка, прежде чем тащить его к Герцу.

Спасибо, это очень кстати.

– Это тоже мои вещи, – почти нормальным голосом сообщил Вадим умирающему консьержу и, бестрепетно наступив в расплывающуюся лужу крови, пошёл обратно в баню.

Здесь он быстро подготовился: опять смыл с себя кровь, сполоснул верную бритву, попробовал на запястье, не надо ли подправить.

Нет, отменная сталь прекрасно перенесла две перерезанные глотки, волоски с запястья облетели от одного мимолётного прикосновения.

Зарядив оба автомата, Вадим повесил один на грудь, второй за спину и накинул сверху две расправленные простыни в виде плаща.

Бритву взял в правую руку, упрятав её за отворотом простыни.

Затем он покинул баню и направился в «правительственный» коридор.

Так, уже полегче. Уже можно свободно дышать и конструктивно соображать.

Пластика постепенно возвращается, злоба уже не мешает двигаться и говорить, градус несколько упал, теперь это больше похоже на боевую злость, что как минимум не мешает работать, а порой и помогает, нивелируя моральные дилеммы, свойственные обычному человеку, который не является прирождённым убийцей или опытным воином…

– Рыжик с Акушером! – чуть ли не радостным голосом доложил Вадим, нажал клавишу переговорного устройства у двери в приёмную.

Дверь с шипением распахнулась.

Вадим шагнул в приёмную, мгновенно оценив обстановку…

Один сидит на диване, второй стоит подальше, у стола, едва успел убрать руку от пульта.

Обоим до оружейки как минимум четыре шага.

– А где Акушер? – спросил тот, что на диване.

– В Мортуарии [5], – Вадим спокойным шагом двинулся к дивану и левой рукой ткнул в направлении оружейки. – А почему у вас дверь открыта?