Андрей Силенгинский - Крепость Тельцов

Постепенно Лимиаф справляется с собой. Лицо его разглаживается и даже осеняется подобием улыбки.

— Браво, почтенный Рикатс! Отличный спектакль! Ты долго его готовил?

— Ты не дал мне много времени на подготовку, Лимиаф, — голос Рикатса ровен.

Стрелец пытается покачать головой, и клинок в руке Рикатса орошается маленькой капелькой крови.

— Для вора и бродяги ты хороший актер.

— Мне искренне жаль, что ты решил служить другому вору и бродяге, — все так же спокойно отвечает Рикатс.

Как ни нелепо пытаться вывести из себя человека, держащего нож у твоего горла, все понимали, что Лимиаф занимается именно этим. Но ничего у него не выйдет — это тоже понимали все. Рикатс мог иногда вскипеть или даже взорваться — но только когда ему это было нужно. А сейчас… проще расплавить гору.

— Один вор или другой — какая разница, скажи, Рикатс? — Лимиаф осторожно пожал плечами. — Так у Глаза хотя бы реальная власть.

Рикатс не позволил себе даже усмехнуться.

— Мы не об этом говорим. Свои измышления оставь на потом… А какое-либо «потом» у тебя будет только если ты примешь мое предложение.

Лимиаф помолчал немного, что-то обдумывая.

— Расширь немного свое предложение, Рикатс, и я буду готов его рассмотреть.

— Говори!

— Добавь еще жизнь и свободу моих людей.

Рикатс удивленно вскинул брови. Правда, Лимиаф все равно видеть этого не мог.

— Ты ведь не думаешь всерьез, что я соглашусь на это?

Лимиаф тихонько засмеялся, отчего еще одна капля крови скатилась по клинку.

— Конечно нет! Но надо ведь дать точку отсчета для дальнейших торгов. Я готов скинуть со своей чаши свободу и оставить только жизнь. Мою и тех, кто пошел за мной.

— Да… Свободу ты ценишь невысоко, не правда ли, Лимиаф?

Стрелец… по выражению его лица можно составить впечатление, что хозяин положения именно он, а нож у горла лишь досадное недоразумение… снисходительно улыбнулся.

— Просто свободу я готов взять с отсрочкой. Понимаешь ли, старина Рикатс, если мы сохраним наши жизни, несвободными нам предстоит быть не очень долго. Три или четыре дня, не больше. А потом… потом Глаз будет решать, кто из вас достоин остаться в живых. Между прочим, мое слово может оказаться довольно весомым.

В первый раз за весь разговор улыбка, хотя и достаточно мрачная, тронула лицо Рикатса. Он покачал головой:

— Не льсти себе, Лимиаф. Уверен, ты преувеличиваешь собственную значимость. Глаз купил тебя, и такие как ты всегда остаются для покупателя всего лишь товаром.

— Если ты пытался оскорбить меня, Рикатс, то просчитался. Каждому из нас в зависимости от сложившихся обстоятельств приходится быть товаром или купцом. Ты не так глуп, чтобы не понимать этого.

— Довольно болтать, — Рикатс решил прервать словесный поединок, у которого не могло быть победителя. — Я повторяю свое предложение: твоя и только твоя жизнь в обмен на полный и подробный рассказ.

Лимиаф выдержал непродолжительную паузу, поведя взглядом вокруг. Потом заговорил, и голос его изменился, утратил тягучесть и ироничность, став просто злым и надменным.

— Ты прав, Рикатс, болтать довольно. Если бы ты знал, как я жалею, что не могу сейчас посмотреть тебе в глаза… Ну да ладно, слушай. Ты дурак, Рикатс. Умный, но дурак.

С этими словами Лимиаф резко дернул головой. Рикатс, видно что-то понявший в самый последний момент, попытался убрать руку с кинжалом, но… Уже бездыханное тело, с перерезанной глоткой и торжествующей улыбкой на губах повалилось на землю.

Рикатс несколько мгновений еще стоял неподвижно, с выставленными вперед окровавленными руками, затем в остервенении отшвырнул стрелу, воткнул кинжал в землю и длинно, яростно выругался, поминая и тринадцатого бога и всех демонов Оборотной стороны.

— Время! Он же просто тянул время, а я и правда дурак! Его помощник… Вы-то что стоите?! — перевел Рикатс свой гнев с себя на более подходящие объекты. — Вряд ли вы уже успеете кого-то схватить, так хотя бы идите к стрельцам… Посмотрите, скольких бойцов недостает.

Недоставало шести дюжин вместе с командирами. Остальные стрельцы, обескураженные и обезоруженные, были построены в окружении плотного караула и напоминали не войско, а испуганную и подавленную толпу.

Долго гадать о том, куда подались изменники, не приходилось — дозорных в ущелье нашли убитыми, а значит, можно считать, что армия Глаза стала на шесть дюжин лучников сильнее.

Рикатс стоял в окружении генералов и мрачно молчал, поигрывая желваками, вот уже довольно продолжительное время. Желающих заговорить с ним первым не находилось. Наконец скорпион прервал свое молчание: