Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

Я пел, закрыв глаза. На строчке «Все горели в этом пекле, может там им будет рай!» я уходил на немыслимую высоту, и все боялся, что вот, сейчас, сорву голос…

Но все обходилось…

Последний куплет мы пели на два голоса. Мы старались передать тоску поэта, написавшего стихи.

Во время исполнения припева Борька встал и повел первую партию немыслимым перебором гитарных струн.

А с последними аккордами девочки выбежали вперед и, встал на одно колено, склонили головы, далеко вперед вытянув руки.

И их белые и красные банты напоминали четыре цветка, которые кладут на могилы.

Когда мы закончили, в зале стояла тишина. Я видел, как вытирал слезы Вовкин отец, как шмыгали носами пожилые дядьки с орденами и медалями на груди. Видел я также, как Орангутанга что-то принялась яростно шептать мужу, но Егор Вениаминович отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, встал и первым захлопал.

И тогда зал взорвался.

Стояли зрители, стояли мы. И мы тоже хлопали, потому что это была наша предпоследняя песня.

– А почему вы пели: «лежат солдаты, лежат поэты?» Почему именно поэты? – спросил Астраханцев, подходя к сцене.

– Ну, это аллегория, Егор Вениаминович! Молодые солдаты ведь умерли, а могли стать поэтами, композиторами, инженерами. Здесь имеются в виду нереализованные возможности погибших воинов.

В зале загомонили.

Астраханцев поднял вверх руку.

– Значит, они погибли, чтобы вы могли счастливо жить, петь, сочинять стихи… А что это за жуткую песню о кладбище вы еще поете? – спросил он меня. – Мне тут докладывали…

– Это на стихи Есенина. Я могу прочитать…

– Ну, прочитайте!

Я прочитал стихи, и сказал:

– Есенин очень хотел жить. И понимал, что вот-вот умрет. Поэтому он и писал такое – раздрай у него был в душе, и если вдуматься, то мороз по коже идет – как было плохо ему…

– Это что, действительно Есенин? – спросил Астраханцев, обращаясь к нашим учителям.

Клавдия Павловна подтвердила, что да, из позднего, неопубликованного…

– Ну что ж, Толя, так тебе зовут, кажется? Спасибо тебе от наших фронтовиков, от районного комитета партии… Может быть, ты еще как-нибудь выступишь, на конференции, например…

– Мы бы рады, Егор Вениаминович, но до экзаменов две недели… Это мы просто в основном – силами нашего класса, подготовили поздравление нашим фронтовикам, ну, как бы наш последний поклон. Всем вам, товарищи… За все, что вы для нас делали и делаете…

– И тебе спасибо! – Астраханцев пошел к своему месту, но потом остановился и повернулся к нам. – Ты, кажется, на медаль идешь по итогам учебы?

– Если получится, Егор Вениаминович…

– Получится. Поможем… А вы, ребята, – это он уже к «моей команде», – вы ведь еще остаетесь? Так что по любому вопросу – всегда пожалуйста, в районный комитет, а можете прямо ко мне…

– Да! – Он резко повернулся. – Девочки! А почему у вас разные банты?

Девчонки повернули головы ко мне – мы предусмотрели этот вопрос. Я кивнул, и…

– Для сим-мет-рии! – Хором сказали они. – И для кра-со-ты!

Зал захохотал, и в этот момент мне стало стыдно. Я добился своего – нейтрализовал «историчку», но каким способом…

А потом я подумал, что, если бы эти люди узнали, что спустя 40 лет в песне, которая им так понравилась, слово солдаты заменят на «бандиты» и именно в таком виде будут петь…

И мне в который раз вдруг стало ясно, почему я не захотел жить в том, новом, времени…

И я объявил:

В заключение концерта мы хотим исполнить песню московского поэта Окуджавы «Во дворе, где каждый вечер все играла радиола…»

10—31 мая 1966 г.

На следующий день, в воскресенье, я впервые, никого не опасаясь – в открытую, шел к дому Жанны, причем не один, а вместе с девочками.

– Вы где гимнастерки взяли? – спросил я их. Для меня появление девчонок в военной форме на сцене было не меньшей неожиданностью, чем для всех остальных.

– Вовкин отец помог – договорился, и нам дали у ветеранов.

Имелись в виду, очевидно, военком Чернявский и Совет ветеранов войны.

– Так вы в военкомат ходили? – я шел быстро, поэтому девочки, держа меня за руки, поспешали за мной чуть ли не вприпрыжку.