Игорь Николаев - Символ Веры

- Да, они сыграли не по правилам, - смиренно склонил голову ди Конти, словно устыдившись вспышки эмоций у собеседника. - Да, мы давно уже не выясняем отношений при помощи мышьяка, стали или свинца, убивая креатуры оппонентов. Ну и что с того?

- Что?.. - не понял Морхауз.

- И что с того? - повторил Уголино. - Ты подошел очень близко к границам традиционно допустимого. Они эту границу перешли, да. Но ты должен был принимать во внимание такую возможность!

Уголино неожиданно стукнул по столу сухоньким кулачком. Жест был слабым и со стороны мог бы показаться смешным, но в ушах Александра отозвался стуком гвоздя по гробовой крышке.

- Ты не понимал, сколько сиятельных мозолей оттоптал одним махом? - теперь уже седой старец повысил голос. - Ты не понимал, что загнал их в угол?!

- Да, я не предусмотрел ... такой реакции ... - мерзкий привкус унизительной горечи стал невыносим, Морхаузу смертельно хотелось прополоскать рот хорошим вином или хотя бы сплюнуть. - Но и они...

Он умолк, понимая, что сбился на жалкие оправдания, и, наконец, опустил взгляд. Уголино мог бы потянуть паузу, дотаптывая просителя, но милосердно не стал.

- Ты показал себя слабым, - с ледяным спокойствием сказал ди Конти. - Твои враги обыграли тебя на твоем же поле, твоими же камнями.

Морхауз сжал кулаки. Видя это, старик усмехнулся.

- Или ты думал, что увлечение го останется тайной? Ей-Богу, Александр, лучше бы ты играл в японские шахматы, по примеру Боскэ. Впрочем, мы отвлеклись… Гильермо выжил, но не твоими заботами, поэтому сейчас ты измерен, взвешен, и очень близок к ... признанию легким. Это печально. Однако гораздо печальнее то, что к твоему неудачному проекту причастен и я. И соответственно я тоже стал более легким . Ты понимаешь это?

- Да, - глухо отозвался Морхауз, не поднимая глаз.

- Поэтому второго чуда не будет. Мне еще предстоит выправить ущерб, который понесла моя gloria от такого провала.

Александр сидел молча, постукивая ногтями по столу в рваном, дерганом ритме, очень быстро. Возможность отказа он рассматривал, однако искренне надеялся, что до этого не дойдет, без помощи ди Конти шансы отыскать Франца и Гильермо на Юге сильно падали. И это в ситуации, когда враги шли по следу, и каждый час промедления мог оказаться фатальным.

- Для тебя еще не все потеряно. Как говорят, «finis coronat opus». Я бы добавил лишь tantum, ибо только конец венчает дело, - негромко, однако очень веско вымолвил ди Конти, чётко выделяя слово «только». - Решишь этот вопрос, и возможно нам снова найдется, что обсудить. Помогать победителю, особенно тому, кто вырвал победу в безвыходных обстоятельствах - легко и приятно. Мне нравился твой протеже. Из него мог получиться хороший первосвященник и наместник Иисуса Христа.

«Нравился», «мог» - Уголино говорил о Боскэ в прошедшем времени. Морхауз машинально отметил это.

- Если не сможешь... что ж, я могу посодействовать, чтобы ты отправился в приличный монастырь где-нибудь на юге Мексиканской Империи, в место поспокойнее. На севере там сейчас слишком страшно, картели понемногу открывают для себя нефть, а этот товар, похоже, станет прибыльнее кокаина. Большего не жди.

- Я понял, - устало сказал Морхауз.

- Это хорошо. Не стану желать удачи, на нее тебе полагаться не стоит. Не скажу, что верю в тебя, это было бы недостойной ложью. Но будущее покажет. Прощай.

Морхауз не стал провожать Уголино, как того требовали правила вежливости и статус гостя. Впрочем, итальянец этого и не ждал. После ухода ди Конти кардинал-вице-канцлер глубоко задумался. Наконец он вызвал секретаря.

- Ваше преосвященство?

Фра Винченцо выглядел не лучшим образом - щегольская рубашка, которую не меняли несколько дней, измялась, подернувшись складками. Бородка свалялась и скривилась набок, словно у Люцифера в модной постановке Opéra de Paris. Длинные волосы чуть лоснились и требовали мыла. Морхауз на мгновение ощутил жалость к секретарю, который уже не первые сутки обходился без сна, но поймал и задушил ее без всякого снисхождения. Претерпевать неожиданные испытания - долг верного слуги. За них он будет должным образом вознагражден. Но после, когда кризис успешно завершится.

Когда ... если ...

- Ваше Преосвященство... - секретарь ненавязчиво указал, что пауза затягивается.

- Дело плохо, - неожиданно для себя признал Морхауз. - Пока не фатально, но очень, очень плохо.

Винченцо лишь кивнул, соглашаясь, что – да, плохо.

- У меня есть люди и деньги, - продолжил Морхауз. - Но нет возможности быстро конвертировать их в связи, разведку и пинкертонов на Юге. Настолько быстро, чтобы скрыть от глаз наших врагов. Это дни, может быть и недели. А противники и так имеют фору. Мне необходим доверенный человек на месте. Тот, кому я могу верить, как себе.