Максим Далин - Запах разума

А я стоял рядом, совершенно ошалевший.

С одной стороны, всё было понятно. В подвале дома — муравейник. Муравьи — домашняя скотина, их дрессирует Золминг, дрессирует, надо думать, тем… не знаю, как назвать… тем, скажем, секретом, который выделяется у него из пальцев. Муравьи живут в грибнице, наверное, грибы едят — но некоторые грибы приносят своему Золмингу. Зачем?

К тому же я вообще не мог себе представить, как можно так надрессировать насекомых. Это же не кошки, не собаки — ума у них нет. Ладно, муравьёв можно пустить по дорожке из сахара — но чтоб они собирали для человека грибы?

И почему грибы пахнут по-разному? Это же одинаковые грибы!

Тут у лицин уши дрогнули и нацелились на вход в подвал. И я тоже услышал, как сюда кто-то бежит. Лангри сказал: «Цвиктанг, зген-лард», — и ещё что-то сказал, а Золминг усмехнулся, добродушно. Я подумал, что лица у них, в общем, не очень человеческие, но выражения — просто на удивление понятные. Или я уже привык, присмотрелся.

И я обрадовался, я хотел видеть Цвика. И он обрадовался — понюхал меня в нос.

То, как они нюхаются, конечно, немного непривычно, но надо понимать: руку лицин пожать не могут — у них запахи смешаются. Поэтому и я его понюхал — нос влажный и прохладный.

А Лангри протянул ему нюхнуть гриб. «Цицино дценг», — сказал, прозвучало, как подначка — но не зло. Цвик просто просиял — совершенно человеческая улыбка, зубы белые. Кивнул, всё улыбаясь: «Цицино дценг, гзи-ре!» — и на меня посмотрел счастливыми глазами.

— Цицино ланг мин! — сообщил потрясную новость.

Но я почти не понял. Я подумал только, что «Цицино» — это имя. Похоже на их женские имена. Но к чему тут гриб — я никак не мог взять в толк. Не гриб же так зовут…

И я сказал:

— Гзи-ре — хен, — а что ещё скажешь. Я не знал, как это выразить литературно. А лицин заулыбались все, даже Лангри. Кажется, догадались, что я хотел сказать.

Тогда Цвик взял меня за локоть и потащил к выходу из подвала: «Дзениз, дзон», — и ещё слова. Интересно: мне с ним было легче и веселее, чем с Лангри, но Лангри говорил понятнее. Цвику и в голову не пришло вот так пахнуть по слогам — а сейчас очень надо бы.

Я ему попытался объяснить по дороге наверх, но не уверен, что меня поняли. Хотя кое-какие выводы он, кажется, всё-таки сделал.

Он привёл меня на кухню — и я увидал, какая у них кухня. Такая же невозможная, как и подвал.

Стены тут были не во мху, а в коре. В грубой такой, конкретной коре, как на деревьях типа дуба. А эту кору покрывал слой стекла.

Может, это и не стекло, но выглядело так: блестящий прозрачный слой, совершенно гладкий и тёплый на ощупь. Вся кухня покрыта стеклом — и стены, и потолок. Полки из сплетающихся веток тоже все в стекле, на них — стеклянные сосуды с припасами. На полу большие глиняные горшки, закрытые пергаментом и завязанные верёвочками.

Плита стеклянная, из тёмного стекла, вроде обсидиана, такими же разводами — где посветлее, где потемнее. В стекле — дырочки, в дырочках горит газ: нам ли газ не знать! Сами на таком готовим. Даже удивительно, что у них тут тоже газ — и я подумал: значит, есть и газопровод. Или у них газ в баллонах?

Металлической посуды на этой кухне не было ни одной ложки: всё стеклянное, деревянное или глиняное. Стеклянная столешница на подставке из толстых веток — а на ней всякие штуковины.

Но Цвик привёл меня не кухню показывать: тут же что-то делали три девушки, они немедленно захихикали и запахли мёдом, как одуванчики. И Цвик хихикнул, но тут же сделал серьёзную мину.

Показал на Гзицино: «Цицино дценг», потом на Дзамиро: «Цицино дценг», потом — на себя: «Цицино дценг». И торжественно — на Ктандизо: «Дзидзиро дценг. Гзи-ре?»

Девушки примолкли, наблюдали за мной. А я смотрел на них и думал.

Цвик, Гзицино и Дзамиро были более-менее одного цвета. Рыжие, золотистые. Цвик — самый рыжий, потом шла Гзицино, а Дзамиро — со светлыми пятнышками у бровей, там, где у Цвика и Гзицино — тёмные. Но Ктандизо — просто блондинка, вообще не из той колоды.

А вот Дзидзиро — тоже рыжая…

И самая старшая.

Ктандизо — её дочка?

И тут меня осенило. Цвик же хочет сказать, что Цицино — его мама! Всего-навсего. Его и его сестрёнок. Дценг — мама. А у Ктандизо — Дзидзиро мама. Ясно.

А гриб при чём?

Тогда я в первый раз и подумал, что, наверное, лицин нельзя понять, если ты человек. Даже если выучить слова — останутся запахи. А в их жизни ничего похожего на нашу жизнь нет.

Как в фантастических романах это просто! Землянин тыкает пальцем: «Звездолёт! Бластер! Компьютер!» — а инопланетянин называет по-своему. А здесь — что тыкать? Как называть?