Вячеслав Вигриян - Гражданин Империи

– Этого не может быть! Просто не может быть! – как заведенные твердили его трясущиеся губы, но разум понимал с убийственной и четкой ясностью: все то, о чем поведала ему сейчас эта светловолосая девушка с глазами замученной рыси, есть абсолютная правда.– Прекрати! Хватит! – Степан плакал, как малый ребенок. Плакал громко, навзрыд. Его слезы стекали с подбородка и тотчас же впитывались в алчную до дармовой влаги соль.

* * *

Улуша молча застыла, не в силах поверить в то, что видели сейчас ее глаза. Демон плакал. Плакал так, как плачут над человеком, который тебе дороже собственной жизни. Плакала его душа. Ее всегда интересовал вопрос: есть ли у демонов душа, и вот сейчас она убедилась воочию что да, действительно, есть. По крайней мере у этого точно. И хотя Сероглазый не являлся повелителем всех демонов, как она себе совсем недавно навоображала, но это было даже к лучшему. Простой старший демон. С израненной, как и у нее, Улуши, душой. Она обнимала его за вздрагивающие плечи, гладила по волосам, шептала слова утешения и тотчас же находила новые. Статуэтка на ее груди засветилась ярче яркого – это Володарь Животворящий явился и сейчас скорбел вместе с ними.

* * *

– Что с остальными? – Степан с трудом заставил себя отвести глаза от груды растерзанной плоти, которая совсем недавно была Алексеем Рядновым.

Улуша улеглась на пол, закрыла глаза и засопела, старательно изображая спящую.

– Спят.

– Спят,– повторила она за ним новое для себя слово, поднялась и извлекла из котомки пучок засушенной травы. Предложила ее Степану, но тот наотрез отказался. Тогда она пожевала его сама, затем смочила водой тряпку, перевернула на спину Женю и принялась протирать ей лицо от пыли, время от времени поплевывая на тряпку зеленой кашицей. Вскоре такая же участь постигла и Дмитрия с Юрием. Никто из них даже не шелохнулся. Лишь Радченко застонал и что-то пробормотал во сне.

– Они знают? – Степан указал на тело Алексея.

– Нет,– Улуша подняла на него глаза и отрицательно помотала головой.– Не смогла говорить.

Чтож, возможно это и к лучшему. Он заставил себя подняться и направился к ближайшей штольне.

– Не ходи! – Улуша тотчас же вскочила со своего места. Голос ее эхом отразился от стен.– Не ходи, Степан!

Ну вот, она впервые назвала его по имени.

– Надо,– отрезал он и ступил во тьму, левой рукой придерживаясь шероховатой стены.

Штольня уходила куда-то вниз причем, судя по всему, она была здесь явно не одна. Дважды рука Степана проваливалась в пустоту, и он вынужден был сворачивать туда, куда вел очередной коридор, прекрасно отдавая себе отчет в том, что если он оторвет руку от левой стены, то врядли сможет найти потом дорогу назад. Ему надо похоронить тело. Похоронить до того, как его увидят ребята. Надо – и все тут. Это не обсуждается. Под его ногами что-то звякнуло и откатилось в сторону, вынудив Степана остановиться и потратить драгоценную спичку. Старинный рыцарский шлем с поднятым забралом. Ржавчина сожрала его почти весь. Он сжег еще четыре спички для того, чтобы осознать, что топчется сейчас на чьей-то могиле, на которой видимо и лежал перед этим шлем. Чтож, значит судьба. Лежать теперь Алексею рядом с таинственным незнакомцем, Бог знает сколько сотен лет назад нашедшим здесь свое последнее пристанище. Он вернулся к Улуше, знаками показал ей, чтобы она прихватила с собой дрова для костра, сам взял на руки тело Алексея и они медленно побрели по той самой штольне, в которой Степан облюбовал место для могилы.

Вскоре они нашли его: невысокий холм с неровными краями, на котором явственно виднелись отпечатки Степановых ног. Рядом валялся шлем. Степан уложил тело Алексея наземь, наклонился и водрузил шлем у изголовья чужой могилы. Улуша тем временем возилась у костра. Не прошло и пяти минут, как он уже весело потрескивал, освещая своды их штольни неровными языками пламени.

Верхний пласт соли поддавался с трудом. Они долго долбили его ножами прежде чем добрались, наконец, до следующего. Дальше дело пошло проще: новый пласт отслаивался крупными кусками, стоило лишь ударить по нему в нужном месте. И соль здесь уже была белая, как снег. Степан скосил глаза на Улушу: девушка работала в поте лица невзирая на то, что сама едва держалась на ногах. Чтож, похоже он был ей кругом должен. И за спасенные жизни его людей, и за свою собственную. А теперь вот за это.

Могила получилась что надо. Они опустили в нее тело Алексея со сложенными на груди руками. А так как Степан не знал наизусть ни единой молитвы, то просто пожелал усопшему счастливого пути и удачи в том мире, в который направляется сейчас его дух. Улуша тоже сказала над могилой несколько слов на своем певучем языке. Чтож, прощай, Алексей. Сообща они быстро заполнили могилу солью и соорудили над ней небольшой холмик. Ну вот, пожалуй, и все. Затушили костер, побрели обратно по темной штольне, думая каждый о своем.